Павел взял деньги с очень мрачным выражением лица. Спросил:
— Тебе, наверное, тяжело сейчас?
— Какая тебе на фиг разница? Хочешь поиграть в психотерапевта?
— Ириш, правда… Я не понимаю, почему этот упырь Илья тебя отшил. Мне кажется, ни один нормальный мужчина от тебя бы не отказался…
— Нормальный… — Она горько усмехнулась. — Нормальный бы не отказался.
— Это я виноват. Ведь я же знал, что он тебе нравится. Такой весь из себя загадочный, не от мира сего, как ты любишь. Я же тебе посоветовал сделать первый шаг. А то некоторые парни сами не понимают своего счастья. Думал, у вас все будет хорошо, а получилось только хуже.
— Да, — подтвердила Ира. — Лучше бы я вообще ничего этого не начинала.
— Представляю, что ты сейчас чувствуешь. Когда он с этой малолеткой, которая выдает себя за студентку…
— Между ними ничего нет. Могу поспорить на что угодно.
— Почему? — Президент был изумлен.
Ира помолчала, набираясь сил. Посмотрела в сторону. Потом — прямо в глаза Павлу и воскликнула:
— Да потому что он гей! Педераст! Гомик! Голубой!
Президент даже засмеялся:
— Да ну?
— Это несмешно, Паша. Он мне признался через неделю, когда я попыталась его поцеловать. Сказал, что мы с ним можем и дальше общаться по-дружески, если мне так хочется, но если мне хочется чего-то большего, то нам лучше завязать с этими встречами. Я спросила почему. И он объяснил почему. Сказал, что я первая, кому он об этом говорит…
Голос Иры дрожал, ей хотелось рыдать.
— Еще он сказал, что давно влюблен кое в кого.
— В кого?
— Догадайся.
Наступила тишина, потом Паша негромко произнес:
— О, господи… Ни фига себе…
— Да, Пашенька.
— А он… а он вообще понимает, что я не по этой части?
— Да. И поэтому он так страдает. Знает, что ему никогда не быть вместе… с тобой, — злым голосом подчеркнула она. — Говорил мне, что когда-то даже пытался стать нормальным, даже завел себе девчонку, только через две недели понял, что девушки ему не нужны. А заводить отношения с парнями он боится. Вот и мучается.
— И поэтому… — Павел запнулся. — Поэтому ты меня наняла себе в эскорт? Чтобы его позлить? Чтобы он ревновал? Только не тебя ко мне, а… — он опять запнулся, — …меня к тебе?
В знак согласия Ира промолчала. Потом всхлипнула.
— Да ладно тебе, Ир. Это его дело. Он же не виноват, что он… такой. — Президент приобнял девушку. Кажется, собирался ее успокоить самым действенным способом, который знал. Ира быстро вырвалась из его объятий:
— Все, Паш, оставь меня. Уйди сейчас. Деньги ты получил, остальное меня не волнует. И вот что…
— Что?
— Не говори никому про Илью.
— Не буду.
Хлопнула дверь.
Потрясенная Элен отправилась к себе в бунгало. Ей хотелось одного: уснуть. Уснуть и забыть все, что она услышала. Хотя осталась еще запись разговора…
У себя в комнате Элен еще раз достала камеру и стерла файл. Пусть никто ничего не узнает. Элен вдруг стало жаль всех их. Илью с его тайной, отвергнутую Иру, которая решила поднять свою самооценку, изобразив, что встречается с лучшим парнем на курсе, и Пашу, которого просто-напросто использовали. Бывает же такое, а…
Сразу заснуть Элен не дали.
В комнату ввалился Никита. Он был пьян еще сильнее, чем вчера.
— Никита… — пробормотала сонная Элен. — Приходи завтра…
Долговязый подошел к ней, сурово глядя сверху вниз.
Элен, которая была в ночной рубашке, натянула одеяло по самый подбородок.
— Разденься для меня, — потребовал Никита.
— Пошел вон! — Элен поняла, что шутки кончились. Как назло, незваный гость стоял ровно между кроватью и тумбочкой, на которой лежала сумочка с пневматическим пистолетом.
— Тогда пойдем со мной!
— Да вот еще, умойся, тоже мне выискался!
Никита как ни в чем не бывало стал ложиться на Элен сверху.
— Вон! Пошел вон! — кричала перепуганная девчонка, стуча по телу незваного гостя кулаками, которые не могли найти ни одного уязвимого места. До паха было не дотянуться, слишком этот парень длинный, а на удары в живот Никита не реагировал.
Он улегся прямо на девчонку и стал обнимать ее через одеяло.
— Никитушка… Это не твоя комнатка… это не твоя кроватка… — самым вежливым тоном, на какой была способна, объясняла Элен.
Какое-то время Никита лежал неподвижно. Элен даже показалось, что он заснул, но Никита вдруг опять зашевелился. Уселся на кровати, взял Элен за руку. Сбивчиво почитал ей какое-то стихотворение о любви. Смахнул слезу и вышел из комнаты походкой восставшего из могилы.
«А он совсем безобиден», — поняла Элен, переведя дух.
Она подумала, что будет скучать по этим людям. По странному Никите, по забавному Петру и энергичной Майе. И даже по Президенту с Ирой, и по Л.Д. А ведь если на будущий год поступить в педагогический, то можно будет видеть их хоть иногда, в перерывах между лекциями. (Элен даже взяла номера телефонов у Петра и у Майи — вдруг пригодятся когда-нибудь?)
Президент с Ирой… На следующее утро эти двое вместе сидели в автобусе, но не обнимались и даже почти не разговаривали. Вообще мрачно было. Сонные и похмельные студенты терли красные глаза, скребли щетинистые подбородки. Элен дремала на плече Майи — Ильи в автобусе не было. Он ушел с базы рано утром, пока все еще спали, отыскал железнодорожную платформу и уехал на электричке. По крайней мере, это было единственным разумным объяснением.
Никита о чем-то громко плакал. Или делал вид, что плакал — при его актерских способностях это легко было изобразить.
20
— Вот так все и закончилось, — сказала Элен.
— Почему ты мне сразу не сказала, что это просто очередное задание Мортибуса? — тихо спросила Юля.
— Это зря.
— Теперь знаю, что зря. Не люблю педиков, кстати.
— Илья очень хороший. И ненормальный, почти как я. Надеюсь, у него все будет хорошо.
— Леночка… А ты все еще хочешь участвовать в нашем деле?
— В каком?
— Ну, ты помнишь… Соблазнить Витю и снять это на камеру…
— Да. Хочу, — спокойно подтвердила Элен. — Почему нет?
Юля крепко поцеловала ее в щеку и воскликнула:
— Это правда! Ты вернулась ко мне, Леночка!
— Не совсем. Мортибус придумал мне новое задание.
— Что на этот раз?
