Классная руководительница начала занятие со слов:
— Тема сегодняшнего занятия — семья и семейные отношения. Вы знаете, что в сегодняшнем жестоком мире прежние ценности обесцениваются, и даже семья, которая испокон веков была оплотом нравственности, доброты, чести…
— Бла-бла-бла-бла! — громко перебила Элен, сделав дебильный голос.
— Новикова! — строго воскликнула Инна Сергеевна. — Встань!
— Что? Мне уже можно идти домой? — с надеждой спросила Элен.
— Пока что выйди к доске.
— Может, не надо?
— К доске, — непреклонно повторила классная. — Или ты хочешь, чтобы я пригласила сюда Оксану Федоровну?
«Серьезное заявление», — подумала Элен. Вот Оксану сюда бы не надо, а то будет внутрисемейный скандал. А это, в свою очередь, означает, что Оксана больше не пригласит свою младшую сестру к себе в гости. И сорвется коварный план Юли по соблазнению Виктора.
Ученица одиннадцатого класса Елена Новикова вышла к доске.
— Сейчас мы разыграем сценку из семейной жизни. Ты будешь мама. У тебя за плечами двадцать лет семейной жизни, любящий муж и двое детей.
Публика посмеивалась. Элен снисходительно усмехалась.
— Ты домохозяйка.
— Я не хочу быть домохозяйкой! — возмутилась «мама».
— Ты можешь себе это позволить, потому что муж хорошо зарабатывает. Он программист в преуспевающей фирме.
— Ну, хотя бы так, — нехотя согласилась Элен.
— Роль мужа сыграет… Павел Краснов!
Ботаник выбежал к доске, на бегу подтягивая брюки, как он всегда делал, когда волновался. Элен с ненавистью посмотрела на классную: что, издеваться — так по полной?
— У тебя двое детей. Дочери семнадцать, она только что поступила в университет. Света Патрикеева!
«Еще одно имя из расстрельного списка, — подумала Элен. — Инна Сергеевна, никак, решила устроить показательную казнь».
— Сыну шестнадцать, он оканчивает элитную гимназию.
«Неужели Лебедин?» — подумала Элен.
— Вова Лебедин!
Семья была укомплектована.
— Ребята, я вас прошу: отнеситесь к заданию серьезно. Это важно. Не паясничайте, не подражайте персонажам сериалов. Я понимаю, что не всем дано выдумывать текст на ходу. Так что ваши роли я написала на листочках. Но все равно, попробуйте не читать, а импровизировать.
Учительница раздала роли и стала читать по тетрадке сценарий:
— Конец рабочего дня. Мама готовит ужин. Лена, готовь ужин! Побольше актерского мастерства!
Элен сделала вид, что стоит у воображаемой плиты и что-то помешивает воображаемой ложкой в воображаемой кастрюле.
— Папа приходит с работы. Он очень устал и голоден после рабочего дня.
— Дорогая, я дома! — громко сказал Паша Краснов, открывая воображаемую дверь.
— Рада за тебя, — угрюмо сказала Элен, не заглядывая в листочек с ролью.
— Что у нас на ужин? — поинтересовался «отец семейства».
Ненормальная девчонка не знала ответа — пришлось посмотреть в тексте:
— Пельмени.
— О-о! Сама вылепила? — Краснов продолжал добросовестно играть роль.
— Вот еще! Купила в супермаркете.
— Ты же знаешь, я ненавижу магазинные пельмени! — Видимо, Паша их и в жизни не очень-то любил.
— Тем хуже для тебя. — В тексте было куда более невинно: «Дорогой, ты меня совсем не жалеешь!»
В зале стояла тишина. Всему классу было интересно, что же будет дальше.
Паша поправил очки, откашлялся и заговорил очень серьезным тоном:
— Дорогая, в чем проблема? Я даю тебе достаточно денег. С утра сходила в супермаркет, купила мяса, купила муки. Состряпала. У тебя все равно весь день свободен! Это я вкалываю как проклятый с утра до вечера!
Элен скомкала листочек и швырнула его в «мужа»:
— Ага. За компьютером в офисе. Вся задница в кровавых мозолях!
В зале засмеялись и даже захлопали. («Прямо «Счастливы вместе»!» — заметил кто-то.)
— Ты меня не уважаешь, — сказал «муж».
— Сделай так, чтобы уважала. Найми домработницу.
— И что ты будешь делать, если найму? — тут уже и Краснову пришлось импровизировать.
— Исполню свою мечту. Ты знаешь, какая у меня мечта?
«Муж» пожал плечами.
— Вот! За двадцать лет нашей совместной жизни ты так и не запомнил, что я мечтаю снимать кино!
— Кино?
— Да. Как Лени Риффеншталь. Ездить с камерой по разным экзотическим местам и снимать документалки.
— Это… — Краснов просто не знал, что сказать. — Но ты же домохозяйка!
— Поэтому мне и нужна домработница!
— Отлично! — воскликнула учительница. — Не увлекаемся, господа актеры, не увлекаемся. Сейчас появляется сын. Вова, твой выход.
Своей обычной покачивающейся походкой, отдающей чем-то обезьяньим, на сцену вышел Лебедин.
— Вова, как дела в гимназии? — спросил «папа».
— Да ничего вроде… — буркнул Вова, которого изрядно напрягало участие в этой комедии.
Краснов кивнул и отвернулся.
— Ну, что это такое! — воскликнула Инна Сергеевна. — Что за пренебрежение к сыну и к его учебе! Пусть дневник покажет!
— Да, сынок, покажи-ка дневник.
— Ты открываешь дневник и находишь между его страниц презерватив, — подсказывает суфлер-учительница.
В зале смешки.
— Что это?! — с негодованием воскликнул Краснов, держа двумя пальцами воображаемый презерватив.
«Очкарик отлично играет, даром что придурок», — отметила Элен.
— Ну… гондон, — ответил Вова.
— Что?! И это говорит ученик элитной гимназии?
— Ну, хорошо, хорошо. Резиновое изделие номер два, — поправился Вова, заглянув в бумажку с текстом.
— Я вижу, что это за изделие. Что оно делает в твоем дневнике?
— Лежит.
— Дорогая, я нашел у нашего Вовы презерватив! — обратился Краснов к Элен.
Та кивнула:
— Молодец, Вова.
— Молодец?! — взорвался Краснов.
— Да. А тебе было бы легче, если бы он не предохранялся?
— То есть… Тебе все равно, что наш сын занимается черт-те чем?
— Не черт-те чем, а сексом, ханжа ты убогий! Он достаточно взрослый для этого. Вова, ты это делаешь хотя бы с девочками?
— А с кем же еще! — усмехнулся «сын».
