Съемная квартирка-явка была маленькой и уютной. Впрочем, уют достигался лишь за счет задернутых штор и тусклого света настольной лампы, стилизованной под канделябр. Мебель убогая, ковры и занавески — и того хуже. Видно, что это место предназначено для коротких встреч, а не для жилья.
Как любовник Фил не разочаровал. Неторопливый, подробный, профессиональный секс с мужчиной. Слишком профессиональный. Именно поэтому, как только схлынула сладкая пелена удовольствия, пришло легкое разочарование. Фил будто по инструкции все сделал: вот здесь потереть, здесь полизать, сюда вставить и ни в коем случае не кончать первым.
— Классно трахаешься… — мрачновато сказала Элен.
— Ты тоже, — нежно прошептал мужчина. — Я чувствовал каждый твой оргазм.
Ну да, от тебя ничего не скроешь. Ты же профессионал. Ты привык играть на теле девушки как на фортепиано, чтобы добиться нужного тебе результата. И удовольствие партнерше ты доставляешь не ради нее, ради себя, собственной спортивной гордости.
— В твоем возрасте это редкость.
— Что?
— Настоящие оргазмы.
Элен усмехнулась:
— Как это?
— У многих девушек чувственность просыпается позже. Где-то в двадцать пять. Ты чем-то недовольна, красавица?
— Все в порядке. — А ведь и правда все в порядке! Элен ведь получила что хотела: умелого и внимательного любовника. А что касается искренней страсти — с таким же успехом можно ждать ее от жиголо.
Она взяла его за руку и поцеловала в тыльную сторону ладони.
Ей не хотелось плакать. И смеяться тоже. Все вышло как-то чересчур обыкновенно.
Какая-нибудь Инна Сергеевна непременно начала бы задвигать биологические «телеги» о том, что секс без любви — удел животных.
Что самое обидное — она была бы права.
Фил встал с кровати. Натянул брюки. Открыл окно и стал делать разминку.
Не сказать, что его тело было очень спортивным. Да, оно было подтянутым, без единой капли жира — но и без особо развитых мускулов. Пожалуй, это тот случай, когда приятное на вид тело подарено природой. И тот редкий случай, когда парень (точнее, мужчина) без одежды выглядит симпатичнее, чем в одежде.
«Не смей в него влюбляться, слышишь? — приказала себе Элен. — Не вздумай!»
— Одевайся потихоньку, — бодро сказал Фил. — Мне через пятнадцать минут домой ехать.
— На супругу-то сил хватит?
— Не считаю нужным давать очевидные ответы, — улыбнулся он.
— Как зовут твою жену, Фил?
— Зачем тебе это знать?
— Ну как же… соперница все-таки!
— Она тебе не соперница. Разные весовые категории.
— Я что-то не поняла. Это комплименты у тебя такие?
— Лена, ну что тебе до нее?
— Просто скажи, как ее зовут.
— Елена.
— Так мы с ней тезки? Вот здорово! Где вы с ней познакомились?
— Лена! — Фил лег на кровать рядом с Элен, поверх одеяла. — Нам что, не о чем больше поговорить?
— Да, ты прав. Это не лучшая тема.
Если честно, Элен вообще не хотелось ни о чем говорить. Хотелось в душ, одеться и домой.
— Осторожнее, не набрызгай на пол! Там пол худой, соседей внизу затопишь, — предупредил Фил.
Стоя под душем, она вдруг засмеялась: вспомнила, что когда-то приняла Фила за Мортибуса. И как ей могла прийти в голову такая ерунда?
Тот день был богат на приключения — они начались, когда Элен вечером отправилась репетиторствовать.
Она впервые увидела папу Алены. Ничего особенного: рабочий как рабочий. Лицо темное, половина зубов — из железа, один глаз то ли постоянно прищурен, то ли просто не открывается. Сидит перед телевизором, смотрит юмористическую программу. Рядом — Сергей. И оба ржут каждой удачной, по их мнению, шутке — как правило, непристойной. Это нарочито громкое «га-га-га!» трудно назвать смехом.
— Ленка, привет! Опять с Аленкой заниматься? — спросил Сергей.
Элен кивнула.
— Помочь че-нибудь?
По этой фразе стало ясно, что он не просто так тут сидел.
Поджидал. И дождался. Вон как оживился!
— Пойдем, пойдем… — Алена тянула Элен за руку. Когда они вошли в комнату, приперла дверь стулом.
— Сейчас ломиться будет, мешать, — прокомментировала она. — Плохо, что он тебя видел. Теперь ты от него не отвяжешься.
— А я попробую.
Они сели за стол, на котором лежала толстая тетрадь.
— Твое? — спросила Элен. — Можно посмотреть?
Ожидала увидеть конспекты каких-нибудь лекций, но это был песенник. Серьезно: тетрадь со словами любимых песен, написанными от руки. В наше время кто-то это еще делает?!
Песенник удивил Элен не только этим. Кроме традиционных дворовых песен про Пацана, Девчонку и Афганистан и эстрадных хитов, там были «Синий платочек», «Катюша» и даже «Подмосковные вечера».
И конечно, грамотность на нуле. Тексты писались явно по слуху, с невероятными ошибками. Все-таки плохо без компьютера, без «Ворда». Он тебе сам все ошибки подчеркнет!
— Мне нравятся народные песни, — сказала Алена. — Я в детстве у бабушки пластинки слушала.
— А почему они тебе нравятся? Не задумывалась?
— Знаешь, нет. А зачем? Нравятся, и все.
— А знаешь, кто написал эти стихи? — спросила Элен, открыв лист с песней «Москва», про то, что «я читаю стихи проституткам и с бандюгами жарю спирт».
— Знаю, — неожиданно сказала Алена. — Сергей Есенин.
«Есенин, конечно, примитивист и большой пошляк, — подумала Элен. — Но надо отдать ему должное: он приучил таких, как Алена, любить и знать хоть какую-то поэзию».
— Сегодня сделаем так, Аленушка. Ты возьмешь красную ручку и исправишь в этой тетради все ошибки. Все-таки любимые песни надо писать грамотно.
Кажется, Элен только что нашла подход к ученице! Конечно, надо отрабатывать с ней русский язык на ее любимых песнях!
Занятие прошло без приключений, если не считать того, что Сергей время от времени стучался в дверь. Алена весьма нелюбезно предлагала ему уйти прочь, и между братом и сестрой начиналась такая перебранка, что Элен делалось тошно. Ей всегда делалось тошно, когда рядом с ней много ругались матом. Даже во рту появлялся характерный привкус, будто туда нагадили.
— Ленок, а это считается, что мы занимались? — спросила Алена, когда последняя ошибка была исправлена. А поскольку все эти ошибки были однотипными, ученица быстро приноровилась и большую часть исправила сама, без подсказки Элен.
— Да. А что тебя удивляет?
