– В корзинку с хлебом? – в недоумении повторила Анна. – Но там нет корзинки с хлебом.
Ну вот, она уже спорит с мастером. Совсем сбрендила!
– Как это нет?! Как это нет?! – Дали легко поднялся с места и теперь нависал над сидящей Анной, гневно подрагивая усами.
– Но там только Гала! – Дальше девушка говорить не решилась. Упоминать вслух одну обнаженную грудь, выпущенную из-под блузки, ей было стыдно.
Зато художник ничего не стыдился:
– И они еще зовут меня сумасшедшим, когда не видят явного! Скрещенные руки Гала – переплетенные прутья корзины, а ее грудь – горбушка. Разве это не очевидно?
– О! – только и смогла произнести Анна.
– Ладно, хватит о «Зале Сокровищ». А то тебе потом будет не интересно приходить в музей. – Художник вынул из кармана часы и присвистнул:
– Почти четыре. Это мы уже три часа без какой-либо пищи. Нет, это никуда не годится. А я еще удивляюсь, откуда этот упадок сил. Чтобы Дали по своей воле прекратил разговор о Театре-музее – это неслыханно. Все дело в голоде. Посмотри, на той стороне вроде приличное кафе. Я бы позволил себе чуррос.
– О! – Красноречие снова покинуло девушку. Она думала о том, что давно пора распрощаться и спешить на поезд, но как это сделать, чтобы не нанести смертельной обиды?
– У них наверняка есть телефон. Позвоним, справимся о ситуации.
– О! – Теперь восклицание приобрело оттенок благодарности.
Художник бросил на спутницу хмурый взгляд, Анна прикусила губу: «Разокалась, как клуша какая-то».
– Поднимай мольберт и пойдем! – Дали направился к кафе и, дойдя до витрины, остановился, с интересом разглядывая крендели, пончики, торты, печенюшки, конфеты и другие сладости, выставленные за стеклом.
– Как думаешь, – спросил он подошедшую Анну, – есть у них чуррос?
– Надеюсь, – вежливо откликнулась она, радуясь тому, что избавилась от дурацкого «О».
– «Надеюсь», – передразнил художник. – Я бы на твоем месте не разбрасывался этим словом. В нем столько высокого смысла, что произносить его всуе неприемлемо. Надежда – это то, что держит нас на плаву. Только надежда и хранила меня в Америке. Надежда на возвращение.
Глава 5
«Я разделался со своим прошлым так же, как змея сбрасывает старую кожу».
– Добрый день! – Юноша за прилавком приветливо обернулся к клиентам и остолбенел.
– Предполагаю, у вас есть чуррос, – надменно произнес Дали, делая вид, что не замечает, какое впечатление на бедолагу произвело его внезапное появление.
– Да-да. – Молодой человек с трудом разлепил губы. – Конечно, есть.
– Что ж, в таком случае день действительно добрый. Хотя мое утро добрым никак не назовешь.
Художник подошел к прилавку и, перегнувшись через него, произнес шепотом:
– Они требуют оригиналы картин.
– Они? – Юноша покосился на Анну. Она за спиной Дали закатила глаза.
– Бюрократы из Мадрида.
– О! – Протянул молодой человек, не зная, как реагировать, и Анна прыснула, не сдержавшись.
– Ты находишь это смешным? – Лицо художника исказилось от гнева.
– Я нахожу смешным его. – Расхрабрившаяся девушка показала на продавца.
– О! – Теперь этот возглас принадлежал маэстро. Анна поймала свое отражение в блестящем кофейнике на барной стойке и заметила, что лицо ее сияет, глаза горят, губы растянуты в улыбке. Давно уже не было ей так легко и радостно. «Спасибо! Спасибо, сеньор Дали!»
– Подайте-ка мне телефон, друг мой, и усадите за столик эту юную сеньориту! – Художник вновь обрел светскую учтивость, и, польщенный галантным обращением, паренек поспешил выполнить его указания.
Пока Анна размышляла над сложным выбором между пончиком и миндальным печеньем, известный каталонец тихо разговаривал по телефону. К столику он подошел в состоянии крайней задумчивости и молча опустился на стул. Официант тут же подскочил принять заказ:
– Чуррос и кофе, сеньор?
– Что? – Дали, казалось, не расслышал. – Ах, нет, никакого кофе. Кофе – это ее удел. – Он мотнул головой в сторону Анны. – У вас есть вишневый компот?
– Нет, сеньор. – Если бы молодой человек мог, он бы провалился сквозь землю.
– Что ж, тогда просто воды, – медленно проговорил художник, не выходя из образа меланхолика.
– Вам? – Юноша подобострастно повернулся к девушке. А как еще обращаться с той, что пришла в сопровождении столь именитого франта. Анне даже стало жаль его, но гораздо больше душевных терзаний официанта ее волновали терзания художника. Она поспешила сделать заказ, ограничившись кофе, и спросила, стараясь не показаться слишком назойливой:
– Что-то случилось?
– Не то чтобы… – Художник отозвался вяло и неохотно. Но он не сказал: «Ничего», а значит, оставлял возможность для дальнейших расспросов. Анна вдруг испугалась:
– Это у меня, да? Что-то с папой?
Дали покачал головой.
– С мамой?!
– Ах, – он поморщился, – ну, при чем здесь твоя семья?! – Он выдержал многозначительную страдальческую паузу и признался: – Она грустит, – Дали отвернулся к окну и отрешенно уставился на улицу.
Девушка поняла, что речь идет о Гала, и теперь не знала, как продолжить разговор. Художник продолжил сам:
– Когда ей грустно, я делаюсь сам не свой. Мы, как близнецы, понимаешь? Если одному плохо, другому никак не может быть хорошо.
– Наверное, это оттого, что от вас требуют оригиналы, – предположила Анна. – Если вы перестанете переживать из-за этого и поймете, что для публики оригиналы ценнее копий, вашей жене тут же станет легче.
– Ты находишь? – Дали теперь с неприкрытым сомнением смотрел на девушку.
– Да.
– Не зна-а-аю, – протянул он. – Даже не представляю, что теперь сможет поднять мне настроение. – Он снова отвернулся к окну и стал похож на капризного ребенка. А капризы ребенка поощрять нежелательно. Анна позволила себе вольность:
– Возможно, это сделают чуррос, – заявила она не без тени нахальства, которое подчас просыпается даже в скромных молодых особах. И это сработало.
– Да, пора бы уже им появиться.
Сладости не заставили себя ждать. Уже через минуту Анна отхлебывала обжигающий кофе, а художник с наслаждением жевал сахарные палочки. Девушка помнила, что нельзя отвлекать Дали во время еды, но навязчивый вопрос не давал ей покоя.
– Вы обещали узнать, как там мои, – решилась напомнить она.
Конечно же художник сначала до конца разделался со своей порцией и только потом соизволил ответить. Но ничего конкретного:
