Интересно отметить также, что распространяемые германской разведкой сведения о тайных связях советских военачальников с рейхсвером в период 1933–1937 гг. не находят каких-либо подтверждений в показаниях бывших сотрудников германского посольства и военного атташата в Москве, арестованных советскими органами госбезопасности в ходе и после Второй мировой войны. Эти сотрудники категорически отрицали наличие у них шпионских связей с советскими военачальниками.
Таким образом, анализ изложенных выше материалов позволяет сделать тот несомненный вывод, что кампания дезинформации из германских источников была исключительно целеустремленной и активной на протяжении ряда лет, особенно в период, непосредственно предшествующий трагическим событиям в судьбе Тухачевского и других военачальников. Эта германская дезинформация достигла Москвы и лично Сталина и при возникновении «дела Тухачевского» могла приниматься в расчет.
б) «Донос» на советских военачальников со стороны правящих кругов Франции и французской разведки
Быстрый рост мощи Красной Армии сильно беспокоил французские правящие круги. Особенно тревожила их возможность союза русских с немцами против Франции. Стремясь помешать укреплению Вооруженных Сил СССР, французские правящие круги и их разведка на протяжении ряда лет и особенно после 1935 года через печать и путем распространения слухов всячески дискредитировали советских военачальников, и прежде всего Тухачевского, распространяя легенду о его «германофильстве», «бонапартизме», стремлении военных установить свою диктатуру в СССР.
Одной из акций, предпринятых французами в этом направлении, был демарш премьер-министра Франции Э. Даладье. Об этом демарше впервые в открытой печати рассказал в своей книге Дж. Бейли, когда он описывал беседу Э. Даладье с советским полпредом в Париже В.П. Потемкиным. Бейли уверяет, что в ходе этой беседы Даладье сообщил Потемкину о «военном заговоре в СССР».
Сейчас мы располагаем документами, подтверждающими эти сообщения Дж. Бейли. Так, в шифротелеграмме от 17 марта 1937 г. из Парижа на имя членов Политбюро и руководства НКИД СССР за подписью советского полпреда Потемкина сообщалось:
«Даладье, пригласивший меня к себе, сообщил следующее: 1) Из якобы серьезного французского источника он недавно узнал о расчетах германских кругов подготовить в СССР государственный переворот при содействии враждебных нынешних советскому строю элементов из командного состава Красной Армии. После смены режима в СССР Германия заключит с Россией военный союз против Франции. Об этих планах знает будто бы и Муссолини, сочувственно относящийся к такому замыслу, сулящему поражение Франции и возможность расширения владений итальянской империи за счет бывших французских земель. Даладье добавил, что те же сведения о замыслах Германии получены военным министерством из русских эмигрантских кругов, в которых-де имеются по данному вопросу две позиции. Непримиримые белогвардейцы готовы поддержать германский план, оборонцы же резко высказываются против. Даладье пояснил, что более конкретными сведениями он пока не располагает, но что он считал “долгом дружбы” передать нам свою информацию, которая, быть может, для нас небесполезна. Я, конечно, поблагодарил Даладье, но выразил решительное сомнение в серьезности его источника, сообщающего сведения об участии представителей командования Красной Армии в германском заговоре против СССР и в дальнейшем против Франции. При этом я отметил, что недостаточная конкретность полученных сообщений лишь подтверждает мои сомнения. Даладье ответил, что если получит более точные данные, он немедленно мне их сообщит. Он-де все же не исключает возможности, что в Красной Армии имеются остатки троцкистов. Эта часть разговора произвела на меня двойственное впечатление. Во-первых, Даладье явно заинтересован в том, чтобы своими “дружественными” сообщениями внушить нам большее доверие к нему самому. Во-вторых, он невольно выдает привычный страх французов, как бы мы не сговорились против них с немцами. Думаю, что в конце концов и то и другое не так уже вредно для нас».
В связи с сообщением Потемкина обращает на себя внимание еще один документ, подтверждающий содержание беседы между Даладье и Потемкиным. Речь идет о телеграмме М.М. Литвинова полпреду СССР во Франции Я.З. Сурицу от 21 июня 1937 г., то есть уже вскоре после расстрела Тухачевского и других. В этой телеграмме Литвинов пишет:
«Я не знаю, известно ли Вам, что Даладье как-то в разговоре с Потемкиным предупредил его, что, по сведениям французской разведки, немецкий рейхсвер хвастал тем, что у него имеется агентура в верхушке Красной Армии».
Оценивая доброкачественность французских сообщений о замыслах немцев подготовить военный заговор в СССР, надо иметь в виду, что люди, сеявшие слухи о «военном заговоре» в печати и в салонах, как правило, были связаны с французскими правящими кругами, генеральным штабом и его «вторым бюро» (разведкой). Сотрудничали с французской разведкой и многие белогвардейские генералы, проживавшие после Октябрьской революции в Париже. Нет сомнения, что сведения об «измене» Тухачевского, слегендированные еще по делам «Трест» и «Синдикат-4», от белогвардейцев через агентов «второго бюро» доходили до французских правящих кругов.
То, что в Париже были распространены слухи и сплетни о «военном заговоре» в СССР, подтверждается также некоторыми материалами следствия по делу Берия. Установлено, например, что в марте 1937 г. Берия по указанию Сталина направил за границу врача Гегечкори Николая, родственника своей жены, с заданием «прощупать» настроения меньшевистской эмиграции. В Париже Гегечкори Н. встречался с меньшевиком Гегечкори Евгением и другими эмигрантами из числа меньшевиков. К середине мая 1937 г. Гегечкори Н. вернулся из Парижа и доложил Берия о сообщении Гегечкори Евгения о том, что «большевикам следовало бы обратить внимание на командный состав Красной Армии». Об этой «рекомендации» лидера грузинских меньшевиков Гегечкори Евгения тогда же Берия было доложено Сталину.
В начале августа 1937 г. Гегечкори Николай по указанию Берия был арестован. На следствии он был ложно обвинен в преступных связях с грузинскими меньшевиками, в подготовке теракта против Берия и по постановлению тройки при НКВД Грузинской СССР в сентябре 1938 г. расстрелян.
О своей встрече в Париже с Гегечкори Евгением на допросе 26 июня 1938 г. Гегечкори Николай показал:
«Гегечкори Евгений мне сказал, что у него имеются сведения о том, что в Советском Союзе существует и активно действует очень крупный военный заговор, который подготавливает государственный переворот в стране».
Таким образом, стремление французов ослабить Красную Армию путем компрометации ее руководителей привело к тому, что они решили использовать слухи о «военном заговоре» в СССР для «официального» сообщения советскому правительству. В самом же деле это была сознательная провокационная акция, рассчитанная на сложившуюся в те годы в СССР ситуацию и подозрительность Сталина. Это был своего рода донос на руководство Красной Армии, сделанный Даладье в форме дипломатической беседы с Потемкиным. Безусловно, акция со стороны Даладье порождена не его сочувствием к Советскому Союзу, как говорил об этом сам Даладье, а интересами, явно враждебными СССР. Сообщение Даладье о «заговоре» в Красной Армии через Потемкина достигло Москвы и лично Сталина, принималось, вероятно, им также в расчет и могло сыграть немалую роль в решении судьбы Тухачевского и других советских военачальников.
