Вспоминаю один курьезный случай, когда Буйневич завоевал (именно завоевал) уважение среди местных хулиганов. Дело было так. Как-то вечером ко мне домой пришли сослуживцы Буйневич и Медведев, слегка потрепанные, возбужденные, но почему-то грязные, попросились умыться и привести себя в порядок. На вопрос: “Что произошло?” был краткий ответ: “В кино ходили”. Потом рассказали, что действительно были в кино. В процессе сеанса на последних рядах кинозала молодежь вела себя шумно, употребляя нецензурную брань, на что Медведев отреагировал и попросил угомониться. По окончании сеанса на выходе из кинотеатра двух сотрудников ждала компания подвыпивших молодых людей, человек 8–10, причем явно не с мирными намерениями. Предложение Буйневича разойтись мирно местными “авторитетами” было проигнорировано, и началась драка. Хулиганы были не в курсе, что их оппоненты являлись спортсменами-разрядниками: Медведев — чемпион пограничного округа по самбо, а Буйневич — призер Новосибирской области по боксу. Имея большинство, тем не менее противник был разбит, во многом благодаря тому, что тыл наших ребят прикрывала куча угля местной котельной. На следующий день, следуя на обед в столовую, мы проходили мимо компании молодежи. Буйневичу не понравилась их негативная, сдобренная отборной матерщиной реакция по отношению к нам и на вопрос: “В чем дело?”, один из парней вдруг спросил: “Это вас мы вчера гоняли? Мало?”. Сказанного было достаточно для того, чтобы мы его скрутили и препроводили в отдел милиции для разбирательства. Ранее в городе отмечались неоднократные случаи хулиганских действий в отношении пограничников, но поймать хулиганов никак не удавалось. В беседе с сотрудниками ОВД задержанный признался, что происшедшее накануне с Буйневичем и Медведевым — дело рук криминальной компании под предводительством местного иманского авторитета по кличке Рыжий. Он был скоро выловлен и доставлен в отдел милиции. По его лицу и фонарю под глазом стало понятно, что накануне наши ребята не уронили чести офицеров. В дальнейшем, где бы ни происходили случайные встречи Николая Михайловича с Рыжим и его компанией, к нему всегда было подчеркнуто уважительное отношение.
Не могу не вспомнить о непосредственном участии Николая Михайловича в улучшении моих жилищных условий, когда я с семьей из барака переехал в трехкомнатную благоустроенную квартиру. Не знаю, из каких соображений, но почему-то начальник отдела Синенко И.С. после отъезда капитана Афонина Ю.Н. к новому месту службы предлагал занять освободившуюся квартиру сначала Лебедеву А.П., потом бездетному Медведеву А.В. Когда они последовательно отказались, предложение получил Буйневич Н.М. Естественно, я об этих перипетиях ничего не знал. Однажды, после беседы у начальника отдела, Николай Михайлович зашел в кабинет и сказал, что в ближайшее время мне придется накрывать стол. На мой вопрос, по какому поводу, он усмехнувшись ответил, что повод найдется. Несколько позже И.С. Синенко рассказал мне, как Буйневич категорически отказался от квартиры в мою пользу.
Именно в этой квартире состоялась наша последняя с ним встреча. 20 февраля 1969 года я должен был увезти больную дочь к родителям на Запад. 19 февраля Николай Михайлович пришел ко мне попрощаться и в ходе разговора сказал, что завтра выезжает на заставы. Как оказалось, в последнюю, роковую командировку.
Следует отметить, что зимой 1969 года, когда Уссури покрылась льдом, обстановка на участке 1-й заставы «Кулебякины сопки», 2-й «Нижне-Михайловка» и 3-й «Ласточка» стала крайне напряженной.
В предыдущие годы маоисты в провокационных целях нарушали государственную границу и устраивали драки с нашими военнослужащими, используя для этого палки, колья, ломы. В одной из таких стычек после подлого удара в затылок получил тяжелую травму головы начальник 2-й заставы И.И. Стрельников. В этой связи по предложению Н.М. Буйневича командованием пограничного отряда было принято решение о выделении отдельного военнослужащего для персональной охраны начальника заставы. По согласованию с особым отделом “телохранителем” Стрельникова стал прослуживший год рядовой Денисенко Анатолий Григорьевич, украинец, здоровенный парень, призванный из Белогорска Амурской области. Для сдерживания китайцев из числа физически сильных и подготовленных пограничников создавались группы, которые выходили на линию границы и, выдерживая оскорбления, удары, нападения, вытесняли нарушителей с советской территории. А когда действия китайцев становились наиболее дерзкими и массовыми, применялись рогатины. Они выставлялись перед строем для вытеснения китайцев.
В обязанности сотрудника Особого отдела участие в стычках на границе, задержании и выдворении нарушителей не входило. Но по своему характеру и пониманию роли и места военного контрразведчика в боевых условиях Николай Михайлович не мог быть в стороне от этих событий и вместе с рядовыми пограничниками и офицерами регулярно выходил на лед, где принимал участие в умиротворении китайских нарушителей. В последующем руководством особого отдела по пограничному округу Буйневичу было запрещено участвовать в этих стычках. Хотя Николай Михайлович в свое оправдание неоднократно убеждал своих начальников: “Стоит мне только раз во время провокаций остаться на заставе, авторитет особого отдела среди тех, кто бьется с китайцами, будет мгновенно утрачен и никогда не восстановлен”.
В январе 1969 года впервые отмечено появление китайцев с оружием. По-моему, именно в это время в одной из стычек нашими солдатами были отобраны у китайцев боевые карабины с загнанными в патронник патронами.
2 марта, когда военнослужащие 2-й заставы были подняты по тревоге и тревожная группа во главе с начальником заставы И.И. Стрельниковым прибыла для разгона очередного “китайского спектакля” на льду Уссури, по ним был открыт огонь на поражение. В этой группе находился и Николай Михайлович Буйневич. По какой причине он, несмотря на запрет, вышел на лед, я не знаю. Об этих трагических событиях я узнал 3 марта, находясь в отпуске, и был потрясен гибелью товарища. 4 марта, получив срочную телеграмму с указанием немедленно прибыть к месту службы, я вылетел во Владивосток, а затем в Иман.
Прибыв в отдел, я узнал, что по заключению экспертов-медиков Стрельников, Буйневич и другие военнослужащие тревожной группы были зверски добиты штыками и выстрелами в упор, с них были сняты тулупы, валенки, шапки.
Похороны Ивана Ивановича Стрельникова и Николая Михайловича Буйневича состоялись в Имане в центральном парке. Создавалось впечатление, что проводить их в последний путь пришло все население города. Буквально через 10 дней такое же огромное скопление народа было на похоронах начальника погранотряда полковника Леонова и старшего лейтенанта Маньковского, погибших в районе о. Даманский 14–15 марта».
Вспоминает бывший заместитель председателя КГБ СССР генерал армии В.А. Матросов:
«Потери… на Даманском направлении — 48 человек. Были 32 — те, кто погиб в первый день со Стрельниковым. Он вышел, и его просто расстреляли. Конечно, разведка наша прозевала этот момент. Там была агентура, все было. Агентура могла вызвать, сказать, что готовится расстрел, на сигнал могли выйти и т. п. Сопки на их стороне. Расстреляли нашу группу в упор».
Генерал Матросов, опытный пограничный разведчик, занимавший в то время должность начальника штаба погранвойск СССР, абсолютно прав в своей нелицеприятной оценке деятельности разведорганов Тихоокеанского пограничного и Дальневосточного военного округов. Ведь непосредственно на границу китайцы свои резервы подтягивали в течение как минимум десяти суток. А до этого более месяца готовили пути подхода своих подразделений к линии границы; безоткатные орудия, минометы, крупнокалиберные пулеметы, боеприпасы, питание и средства обеспечения для сотен солдат — это не легко носимое стрелковое вооружение.
