* * *
Посвящается Эмили Руби,
Робину и Уильяму
Глава первая
Пол гостиной покрывали обрывки упаковочной бумаги. Мама Эмили отчаянно пыталась разобраться в подарках.
– Эмили, Джек только что распаковал игрушечную машинку – она от тёти Мэй или тёти Сью? Нет, постой, тётя Сью отправила вам обоим подарочные карты в книжный магазин, так? – Мама растерянно сверилась со списком. – Но я точно помню, что она говорила про машинку…
Папа зашуршал бумагой, тщетно стараясь найти бирку.
– Прости, милая. Похоже, Джек её съел.
– Что, уже пора есть? – встрепенулся мальчик при упоминании еды. – Я хочу тост! – Он оставил машинку валяться в куче бумаги и ленточек и двинулся в сторону кухни.
– Джек, вернись! – сердито прикрикнул на него папа.
Малыш развернулся, не понимая, в чём он провинился, и сдавленно ответил:
– Я думал, мы идём завтракать…
Папа взял его на руки и ласково пощекотал.
– Прости, сынок, не хотел тебя обидеть. Давай немного подождём, пока Эмили откроет все свои подарки. Не тяни, милая, обычно ты быстрее с ними управляешься!
Эмили молча сидела среди уже распакованных подарков. Они были чудесными: новые спортивные штаны, розовые и пушистые зимняя шапка и тёплый шарф, гелевые ручки с блёстками и альбом для рисования. Как можно им не радоваться? И всё же девочка была слегка разочарована. В её списке пожеланий на Рождество значился всего один пункт.
Они с Джеком оба сочинили письма Санта-Клаусу. Правда, Эмили написала письмо за Джека, потому что её младший братик писать ещё не умел. На это ушла целая вечность: он никак не мог решить, что внести в список, и хотел получить в подарок чуть ли не весь игрушечный магазин. В самом низу листа малыш нарисовал рогатую зверушку, которую окрестил северным оленем, и вывел первую букву своего имени. Это всё, что он мог написать в свои три годика.
Папа растопил камин, хотя в доме было довольно тепло. Дети бросили письма Санта-Клаусу в огонь, и они пеплом унеслись вверх по дымоходу. Эмили сомневалась, что их послания волшебным образом попадут на Северный полюс, но ей нравилась эта весёлая традиция. Да и как знать…
Так или иначе, девочка не ожидала, что Санта оставит щенка у её кровати. Она надеялась на родителей, но те, похоже, не поняли намёк. Ей осталось открыть всего один подарок, и в маленьком свёртке явно не скрывался щенок. Зато бумага оказалась симпатичной: серебряная с чёрными отпечатками лап.
– Извини, Джек, это уже последний, – подбодрила она братика и, изо всех сил делая вид, что не расстроена, аккуратно развернула подарок, чтобы не порвать красивую обёртку.
Что же это такое? По форме кажется, что одежда, но для этого свёрток тяжеловат… Эмили его потрясла, и оттуда вылетело что-то длинное и красное. Собачий ошейник и поводок!
У девочки перехватило дыхание. Надежда ещё не потеряна! Вот только этот подарок может означать совсем не то, на что она надеется, так что радоваться пока рано. Давным-давно ей подарили огромного плюшевого далматина Джорджи – красивого, размером почти с настоящего пса! Раньше Эмили обожала представлять, будто он живой, и привязывала к нему ленточки, притворяясь, что это поводок. За последние несколько лет интерес к любимой игре угас. Теперь девочка редко в неё играла. Практически никогда.
Мама с папой не стали бы покупать ошейник с поводком для плюшевой игрушки, ведь правда?
Эмили подняла взгляд на родителей, держа ошейник в вытянутых руках, как нечто невероятно ценное.
Папа широко улыбнулся.
– Слышите, на кухне какой-то шорох? – задумчиво обратился он к детям. – Кажется, идёт из кладовки? Похоже на лай.
Эмили радостно подпрыгнула и поспешила на кухню, а оттуда – в комнатушку, где хранилась стиральная машина. В углу она обнаружила красивую новенькую корзинку. Девочка опустилась перед ней на колени, еле дыша от волнения. В уголке корзинки, устланной мягким ворсистым одеяльцем, лежал золотистый шерстяной комочек. Он глубоко вздохнул, всколыхнувшись всем телом, разлепил один глаз и посмотрел на Эмили. Видимо, она показалась ему интересной: щенок открыл второй глаз, развернулся и встал на лапки. Малыш сладко зевнул, обнажив острые зубки и розовый язык, а затем подошёл к Эмили, оказавшись с ней нос к носу. Щенок застенчиво повилял хвостом и лизнул девочку в щёку. Он был бы не прочь с ней обняться! Сидеть в корзинке одному было довольно скучно.
– Ух ты! – выдохнула Эмили и дала щенку обнюхать свои пальцы. Ей отчаянно хотелось взять его на руки, но девочка боялась напугать малыша. Она оглянулась и увидела в дверном проёме довольного папу.
– Молодец, Эмили. Не спеши. Ты всё делаешь правильно. – Он тоже присел на пол у корзинки. – Погладь его, почеши за ушком. Когда щенок к тебе привыкнет, можешь его обнять.
– Он правда мой? – прошептала Эмили, не отрывая глаз от щенка.
– Весь твой. – Папа улыбнулся, увидев радостное лицо дочери.
– Он очень красивый! Спасибо большое, папочка! А я думала, вы не заметили, что я мечтаю о собаке…
– Это было сложно не заметить, – рассмеялся папа. – Ты активно нам намекала. Только и говорила, что о собаках…
– Это же золотистый ретривер? Он замечательный! Ты самый хорошенький щенок из всех, что я видела, – тихо проговорила девочка и пощекотала малыша за ушком. Ушки у него были нежные, как бархат. Щенок умиротворённо прикрыл глаза. Как приятно! Тут ему стало очень щекотно, и задняя лапка дёрнулась сама собой.
Эмили перевела испуганный взгляд на папу:
– Я что-то не так сделала? Почему он дёрнул лапкой?
– Нет-нет, всё в порядке. Многие собаки так делают. Мой пёс Лохматик всегда дёргал лапой, когда я чесал его за ушами. Это значит: «Мне очень нравится, давай ещё!» Хочешь, чтобы тебя снова пощекотали, да, малыш? Кстати, ты права – это золотистый ретривер, – добавил папа и тоже потянулся погладить щенка. – Ему восемь недель. – Он улыбнулся дочке, которая всё ещё смотрела на пёсика восторженным взглядом и гладила его осторожно, одним пальцем. – Так он тебе нравится?
