Дали шанс… Всучили еще одну жизнь – ненастоящую, фальшивую, как и первая, только еще более убогую и глупую: одумайся, мол, пойми, как стыдно и смешно быть всего лишь человеком. Конечно, не позаботились обеспечить настоящую безопасность – зачем? Опасности для Ореола не существует: если верны слова Менигона о том, что это гнездо бывших людей находится в ином пространстве, землянам до него еще долго не добраться… А потом, признав достойным войти в Ореол, поместили избранника на некую границу сред, рядом с невидимой ватерлинией: решай сам, цепляться за борт или тонуть. Странная, извращенная логика, но все-таки логика, ничего не скажешь…
– Лизу я тебе не прощу, – глухо сказал он. – Никогда. Ты запомни.
– Я знаю, – отозвался Менигон.
– А теперь объясни, чего ради мы летим на Поплавок.
– С поверхности Капли нам не уйти прямо в Ореол, – угрюмо сказал Менигон. – Говорят тебе: здесь я только человек. Нужен выход в космос, хотя бы в ближний, там нас подберут. Дернуло тебя застрять в этом твоем Гольфстриме! Ушли бы спокойно на «Роне», а теперь… не знаю, не знаю.
– Помнится, на Прокне у тебя был черный корабль.
– Просто силовой кокон старой модели, и, кстати, не всегда в моем распоряжении. Если бы сейчас… да что говорить, мой инициализатор и тот одноразовый, – обнажив запястье, Менигон показал браслет, – можно выбрасывать. Последнее время Ореол избегает вмешиваться в дела населенных планет, вот и результат… Иногда и мы делаем ошибки, но наш принцип – никому не мешать своим присутствием.
– Людям? Пыли под ногами?!
– Совершенно незачем поднимать пыль. И не кричи.
– А вариадонты?
– Переселены, успокойся. С ними работают. Возможно, когда-нибудь они станут частью Ореола… У тебя еще есть вопросы? По-моему, наш соня скоро проснется.
– Есть, – сказал Шабан. – Зачем я Ореолу?
– Тебе когда-нибудь приходилось нагибаться за уроненной монетой?
Исчерпывающе… Можно еще уточнить, что никто не полезет за монетой в коллекторный сток. Разве только особо настырный мусорщик по личной инициативе…
Слишком ничтожна мелкая монетка.
– Об одном тебя прошу, – сказал Менигон, – не считай меня врагом. Ты поймешь… потом, когда-нибудь.
Шабан сглотнул.
– Еще один вопрос… Кем я стану в Ореоле?
– Его частью.
– Понятно… Какой именно?
Менигон равнодушно пожал плечами.
– Не знаю, но могу предположить. Вероятно, мусорщиком.
Глава 3
Поплавок вздрагивал. Каждую минуту на угрязший в облаках верхний срез конуса обрушивался драконий рев, терминал принимал в свободную шахту тяжелую беспилотную ракету, наводящуюся по лучу; каждую минуту чувствовался толчок, палуба отзывалась щекочущей ступни дрожью, что-то дребезжало и хлопало, зловеще ныли переборки, короткая дрожь пробегала по всему телу Поплавка сверху донизу и гасла в океане. По темной воде, с утра на удивление зеркальной, пробегала кольцевая рябь – Поплавок «приседал» на не различимую глазом величину, словно в черной бездне, где-то очень глубоко под ним пробовал наживку громадный линь, осторожная и хитрющая рыба. Минута – и снова «поклевка».
Никаких «челноков» – только ракеты и только тяжелые, предельной для терминала величины и грузоподъемности. В безветрие вершина Поплавка окуталась ядовитым смогом, быстро выводящим из строя дыхательные фильтры. Терминал ставил рекорд грузоприема – сразу несколько космических транспортов, торопясь разгрузиться под прикрытием кораблей блокирующей эскадры, один за другим заходили на грузосброс. Прием ракеты, отсос газов, разгрузка, подготовка к старту, старт, подготовка к приему… Многолетнее осторожное наращивание сил осталось позади – теперь военные грузы шли неостановимым потоком. После трехчасовой смены причальные команды валились с ног, лишь некоторым андроидам удавалось продержаться две смены подряд.
Среди легенд Поплавка есть и такая, очень нелюбимая диспетчерской службой: однажды невысоко над терминалом столкнулись и сгорели две ракеты, по ошибке направленные в одну и ту же шахту. Почти наверняка это просто байка, заурядный элемент богатого местного фольклора. Ошибки выдрессированных операторов-андроидов случаются куда реже, чем неизбежные по теории вероятностей сбои в работе автоматики.
По-видимому, одна из грузовых ракет отклонилась от посадочной траектории, и к реву дракона в облаке добавился нестерпимый вой сигнала тревоги. Шабан заткнул уши. Он знал, как это бывает, и понимал, что бежать прочь с флайдрома, пожалуй, поздно. Сейчас верхние палубы лихорадило: скорее увести «дуру» прочь, уронить в океан подальше от Поплавка, а если не удастся – расстрелять ее над Поплавком средствами ПВО: дождь плавящихся в огненном шаре осколков куда лучше удара тысячетонной громадины.
Из облака скользнула тень. В двух кабельтовых от борта встал кипящий гейзер, вскрикнула обожженная вода. Горячая волна хлынула на нижний уступ, опрокидывая зазевавшихся, и целую минуту утекала в шпигаты. Столб пара почти достиг облаков. Сирена неожиданно смолкла. На успокоившейся поверхности моря между Поплавком и подтаявшим ледяным полем полярной шапки осталось плавать красное пятно обваренного криля.
– Ну-ну, – хмыкнул Менигон, переждав рев очередной ракеты, на этот раз опустившейся штатно. – Все-таки люди идиоты. Построили бы космический терминал и горя бы не знали. – Он толкнул Шабана в бок. – А кроме того, им не пришлось бы делить жидкую планету… Ты что скучный? Укачало?
– Нет.
– Тогда пошли.
– Куда?
– К моему приятелю контр-адмиралу Хиппелю, командиру Поплавка. Кто еще даст нам «челнок» и разрешение на вылет?
Захотелось спросить: «А он даст?», но Менигон уже не слушал. Шабан оглянулся на ходу, помахал пилоту – в ожидании техников тот уныло торчал подле платформы и явственно выказывал противоречивую гамму чувств: с одной стороны, в тропиках изрядно поднадоело, круглые сутки жара и влага, лишний раз носа на палубу не высунешь, притом по случаю войны чем севернее, тем и опаснее; с другой стороны, хотя тут и дом родной, нет никакого терпежу околачиваться на флайдроме лишние минуты в ожидании бездельников, когда с льдины тянет ветерок и мороз пробирает до костей, а терминал ставит рекорды по части рева. Кстати, во время войны не существует полностью безопасных мест, и нет никакой гарантии, что подтвердятся циркулирующие слухи о засчитывании года службы за три. Эх, жизнь…
Миновали шлюз, сорвали с лиц покрытые инеем фильтры.
– Тебе не обязательно идти со мной, – сказал Менигон. – Будет даже лучше, если ты подождешь меня, ну скажем, в вашей кают-компании. Сорок четвертая палуба, сектор Бета, я не ошибаюсь?
– Не ошибаешься. Но я лучше подожду в своей каюте.
– Я сказал: в кают-компании, – отрезал Менигон. – Сиди там, в разговоры не встревай, никуда не уходи и носа зря не высовывай, понятно?
