Экономисты XIX века также осознавали проблему сдерживания порывов. Вот как, например, ее описывал Стенли Джевонс:
Чтобы обеспечить в жизни максимум выгоды, все будущие события, все будущие удовольствия или неудовольствия должны воздействовать на нас с той же силой, как если бы они были в наличии, с поправкой на их неопределенность... Но ни один человеческий ум не устроен столь совершенным образом: будущее чувство всегда имеет меньше влияния, чем настоящее
[58].
Бём-Баверк писал о «недостатке воли», Джон Стюарт Милль — о «непредусмотрительности» и А.С. Пигу уже в этом столетии — о «недостатке прозорливости» у человека. Не так давно Роберт Строц
[59] отметил, что люди с течением времени часто меняют свое ранжирование альтернатив, хотя имеющаяся у них информация и не меняется.
Идею, что проблемы сдерживания порывов реальны и важны, конечно, трудно исключить из повседневного опыта. Как знает каждый родитель, это проклятие каждого ребенка. Мы тратим массу энергии, чтобы научить детей откладывать удовлетворение желаний, и только спустя много лет эти усилия начинают приносить плоды.
Выгода от отказа от маленькой, быстрой награды в пользу большей и отсроченной — это урок, который нелегко усвоить. Действительно, многие взрослые люди продолжают бороться с собственной проблемой сдерживания импульсов. Человек, сидящий на диете, замечает немецкий шоколадный торт на тележке с десертами и испытывает мучительный соблазн. Рациональная оценка требует воздержания. Вес, который он наберет, говорит она ему, — слишком дорогая цена за мимолетный момент гастрономического удовольствия. И все же, несмотря на расчеты, он часто поддается соблазну. А когда поддается, то неизбежно потом выражает сожаление.
Скептики порой интересуются, следует ли принимать эти сожаления за чистую монету
[60]. Вероятно, сидящий на диете забыл, как ему нравился торт, и теперь жалуется только потому, что теперь ему приходится быть вдвойне сдержанным. Возможно, закон соответствия действует не только в перспективе, но и ретроспективно: если взглянуть назад вскоре после события, может показаться, что непривлекательность дополнительного ужесточения диеты — лишь иллюзия по сравнению с удовольствием от торта. Один из способов проверить эту возможность — посмотреть, как человек будет себя чувствовать, скажем, год спустя. С этой точки зрения мы склонны считать сожаления человека на диете искренними. Теперь, когда и удовольствие от торта, и неудовольствие от сидения на диете позади (и потому оба варианта сильно дисконтированы), он искренне признает, что торт этого не стоил.
За последнее десятилетие появилось много научной литературы по теме самоконтроля
[61]. Классическая проблема самоконтроля и сама является случаем проблемы обязательства, которую мы рассматривали выше. Практически каждый автор упоминает пример гомеровского Одиссея, столкнувшегося с необходимостью проплыть мимо опасных рифов, где обитали сирены. Одиссей понял, что как только он окажется в зоне слышимости пения сирен, его неудержимо потянет к ним и к собственной погибели. Имея возможность предсказать это временное изменение своих предпочтений, он придумал эффективный механизм обязательства: приказал команде крепко привязать его к мачте и не отпускать, даже если он будет их упрашивать, пока они благополучно не минуют опасные рифы.
Подобного рода механизмы обязательства часто встречаются в современной жизни. Опасаясь, что у них появится соблазн потратить свои сбережения, люди вступают в «Рождественские клубы», открывают специальные счета, с которых запрещается снимать деньги до конца осени, а также покупают пожизненную страховку, которая накладывает существенные пени на тех, кто тратит деньги по ней до выхода на пенсию. Опасаясь перебить себе аппетит, они подальше отставляют чашку с орешками кешью. Опасаясь того, что будут слишком много играть в казино, берут с сбой ограниченную сумму денег в Атлантик-Сити. Опасаясь, что допоздна просидят перед телевизором, убирают телевизор из спальни в другую комнату. Эта и множество других форм поведения может рассматриваться как попытка избежать обманчивых наград, выявляемых законом соответствия.
Даже традиционные проблемы аддикции теперь рассматриваются некоторыми авторами как прямое следствие закона соответствия
[62]. Эти и другие авторы утверждали, что склонность слишком высоко оценивать непосредственное вознаграждение лежит в основе большинства проблем с алкоголем, табаком и другими наркотиками. С этой точки зрения, например, проблема алкоголика в том, что удовольствие от выпивки наступает сейчас, а болезненное состояние только потом. Если бы похмелье наступало до алкогольного опьянения, лишь немногие напивались бы. (Отсюда успех лекарства дисульфирам — «Антабус» — которое вызывает приступ тошноты при приеме алкоголя.)
В одной работе
[63] анализировались результаты 60 опубликованных исследований, поддерживающих гипотезу, что сдвиг выигрышей алкоголика возымеет существенное действие на его поведение. Алкоголики, на которых перспектива провала карьеры и распада семейных отношений оказывает слабое сдерживающее воздействие, часто очень остро реагируют даже на незначительные изменения в текущих санкциях и наградах, а именно:
• необходимость проделывать небольшую работу перед каждым приемом алкоголя;
• необходимость быть помещенным в изолированную будку на короткое время после каждого приема алкоголя;
