Аксиомы? Да. Для всех, у кого в голове есть толика мозгов. Данность есть данность, и разумный человек мирится с нею. Жаль, например, что невозможен вывих языка, но тут уж ничего не поделаешь, хотя некоторым болтливым дурам данный диагноз совсем не помешал бы. В целях общественного спокойствия.
Таких зловредных фантасток Ольге всегда хотелось подвергнуть психиатрической экспертизе и, в зависимости от ее результатов, направлять либо на принудительное лечение, либо на принудительные работы. Кстати, программа тотального перераспределения рабочей силы открывает для трудотерапии массу возможностей… Вымысел имеет право на существование, во-первых, в книгах и фильмах, а во-вторых, если он не причислен цензурой к категории вредных. Так было, так и будет.
А как же иначе?
3
Мама занималась стряпней. Чуть только Ольга переступила порог квартиры, нос моментально уловил восхитительный запах поспевающей в духовке кулебяки с соминой под луком, тертым сыром и майонезом – фирменного маминого блюда. Рот мгновенно наполнился слюной.
– Привет, мама!
Бурной радости по поводу явления дочери не последовало. Ольга нисколько не сомневалась, что мама смотрела состязания по телевизору и, наверное, болела за дочь, но поздравлений от нее вовек не дождешься. Правда, все же решила испечь любимое блюдо, а значит, все еще сопереживает дочери, радуется ее успехам. Еще не махнула на дочь рукой.
– Физкульт-привет! – Без сарказма, конечно, не обошлось. – Как поживает Вязкий мир?
– Лучше всех. Ему-то что.
– А тебе? – сейчас же спросила мама.
– И мне неплохо. Видела?..
– Видела. Так в цирке звери с тумбы на тумбу скачут. Позорище. Когда ты, наконец, делом займешься?
– Каким это? – весело спросила Ольга.
– Переведешься на очное отделение, вот каким! Скажи честно, когда ты в последний раз учебник в руки брала?
Ольга пожала плечами:
– Да дней десять назад, наверное. Как раз перед состязаниями…
– Спорю на компот, что это была «Криминалистика», а не «Гражданское право», – подковырнула мама. – Угадала?
– Наполовину. Еще «Основы судебной медицины».
– Ох, накажешь ты сама себя… Тебе надо быть в числе первых, лучшей быть надо! Ты сама посуди: много ли выпускниц заочного отделения попадает на человеческую юриспруденцию? Процентов десять самых-самых! А остальные так на всю жизнь и погрязнут в эксменской преступности! – Маму передернуло. – Или еще того хуже: проработают в полиции!
– А что ты имеешь против? – Ольга начала сердиться. Такие разговоры последние год-два повторялись с нудной однообразностью. Мама долбила, как дятел, в одну точку. – Я на хорошем счету. Вот, сегодня завоевала серебро. Кто обо мне знал? Кто такая Ольга Вострецова? Обыкновенная штатная единица. А теперь, может, в сборную пригласят…
– И что дальше? Спорт высоких рекордов? Твое ли это дело?
– Допустим, не мое, – сердито сказала Ольга. – Значит, буду служить, как служила.
– Лупить эксменов дубинкой по головам должны те, у кого мозгов в голове столько же, сколько у эксменов, – наставительно заметила мама. – У тебя мозги есть, и ты должна учиться.
– Мама!
– А что, я не права?
– Пожалуйста, мама! Служба развивает.
– Она развивает в человеке только тупость, силу мышц и скудный набор рефлексов.
– Неправда, она развивает сообразительность! Недавно был случай…
– У хищника, выслеживающего добычу, сообразительность развита еще сильнее, но ведь она инстинктивна. Ты хочешь сказать, что мечтаешь сравняться с животными?
– А что в этом плохого?
Когда-то этот вопрос, заданный самым невинным тоном, ставил маму в тупик. А если она начинала возражать, то спор быстро переходил в пустопорожнюю дискуссию о терминологии. Но, видно, прошли те времена.
– А что в этом хорошего? Рефлексы мозгов не заменят. Не в таком мире мы живем.
– Да? – Ольга рассмеялась. – А в каком?
– Уж точно не в том, в каком вас держит эта ваша командирша, как ее… Настоящий мир шире и краше, а вы в него смотрите, как из дупла. А вашей, как бишь ее… Сцилле Харибдовне того и надо!
– Вообще-то она Стелла Харитовна…
– Да какая мне разница, как ее зовут? Важно, что она совсем не глупа, как я погляжу. Неужто она будет заботиться о расширении вашего кругозора? Где она тогда найдет кадры? Уж она-то понимает: кто поумней, тот в полиции не служит…
– Мама!
Мама только фыркнула и повернулась к духовке. Судя по божественному аромату, кулебяка почти дошла до кондиции.
Маму Ольга любила, но до чего же трудно стало с ней общаться! Беда старшего поколения в том, что оно желает видеть в молодежи свое повторение, желательно улучшенное. Но повторение – это обязательно! Лучше простое или даже немного ухудшенное подобие, чем блестящее невесть что. Наверное, все они мечтают прожить жизнь заново, не повторяя былых ошибок. Сами не могут, так отыгрываются на потомстве. Не успеет родиться дочь, как вокруг нее уже понатыканы указатели: сюда ступай, а сюда не смей, это хорошо, а вон то не тронь – бяка. Как будто жизнь детей принадлежит родителям, а не детям!
Не хочешь быть цензором, как мать, – тогда вот тебе запасной вариант: юриспруденция. Судья Ольга Вострецова – чем плохо? Или прокурор? Разумеется, исключительно по человеческим делам, а то эксмены – это всегда такая грязь и мерзость… Тот факт, что дочь имеет склонность к оперативной работе, во внимание, естественно, не принимается.
А на деле выходит так, что не каждой по душе кабинетное сидение. На всех желающих кабинетов все равно не хватит, ну и незачем увеличивать конкуренцию. Только зря мама думает, что шевелить мозгами можно только в кабинете за двухтумбовым столом. Оперативная работа это не только рефлексы, дубинки, наручники да Вязкий мир – это в первую очередь хорошая голова!
Хорошо еще, что на этот раз мама не напомнила о давнем, почти забытом увлечении Ольги метанием всевозможных боевых снарядов – ножей, звездочек, топориков, боло, даже бумерангов. Увлечений без практического применения мама не понимала.
Теперь смертоносные снаряды висели в Ольгиной комнате на старом, пробитом крюками ковре. Иногда, особенно когда ожидалась большая операция в эксменских районах, Ольга тайком брала с собой пару звездочек в дополнение к штатной экипировке, и каждый раз напрасно. В реальной работе до такой экзотики никогда не доходило дело.
Ольга прошла к себе. Переоделась в домашнее. Сняла с полки «Криминалистику», брякнулась на кровать, полистала, отложила. Успеется. Сегодня будем отдыхать.
Мама гремела посудой, накрывая на стол. Пойти, что ли, помочь?.. Нет, не сегодня. Программа на вечер иная: поесть, поболтать, завалиться на час в ванну с морской солью – и баиньки. Все в мире взаимосвязано: утро вечера мудренее как раз потому, что работа не волк. Хорошо бы завтра обошлось без вызова…
