Книга Первый из могикан, страница 71. Автор книги Александр Громов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Первый из могикан»

Cтраница 71

Дому, где жила Ольга, не повезло: он не уцелел, попав в черту сплошных плановых разрушений. Зато уцелел родной полицейский участок, где некоторые кабинеты, комната психологической разгрузки и даже отгороженная половина «обезьянника» были отданы под временное общежитие для бездомного личного состава. Хватало времени и на сон, и на спокойный прием пищи, и на недолгую болтовню с подругами, а больше ничего и не хотелось. Еду исправно привозили в полевой кухне – однообразную, но сытную.

Больше всего Ольге хотелось бы забыть свое фиаско с попыткой задержания одного из телепортирующих эксменов. «Дура ты, дура, – внушала Галка Васюкевич. – Скажи спасибо, что на пулю не нарвалась. Куда полезла без приказа, зачем?..»

Правда, Галка не бралась утверждать, будто Ольга сорвала операцию ненужным своеволием, и вообще никто не попытался повесить на нее вину за провал, но с того было не легче. За плохое планирование операции приходится отдуваться не одному лишь начальству – исполнителей тоже не гладят по головке. Оглядываясь назад, Ольга понимала, что эксмены-уникумы имели реальный шанс уйти, чем и воспользовались. Галка шепнула, будто бы весь план исходил из неверной предпосылки о том, что среди троих беглецов телепортирующий только один…

Да, противник был недооценен. Да, рискованный бросок Ольги ничего не дал, если не считать унизительного удара кулаком по темени. Удар – чепуха: отлежалась чуток и вскоре уже принимала участие в масштабной операции по зачистке города. Головная боль к вечеру прошла, остались недоумение и жгучая обида. Получить по голове от какого-то возомнившего о себе эксмена! Удар не по темени – по самолюбию!

«Ты их боишься, – говорила еще Галка, и Ольга не решалась строптиво переспрашивать, кого это «их». – Помнишь, после операции по зейнабисткам ты рассказывала мне, как тебя в детстве напугал телепортацией мальчишка-эксмен? Мне бы раньше сообразить, что у тебя комплекс и что ты с ним борешься! Не спорь, я вижу. Тебе не терпится доказать самой себе, что все это пустые страхи, что ты все равно сильнее врага, ловчее, умнее… Вот и рванула – доказывать! И много ли доказала? Радуйся, что на тебя не повесили всех чертей…»

Галка была права. Больше всего на свете Ольга желала бы встретиться с тем эксменом еще раз.

Лицом к лицу. Можно без оружия. Но и без правил.

Мечты тем и отличаются от реальности, что пока еще реальностью не стали. Мало-помалу служба входила в привычную колею. Смена – двенадцать часов, и далеко не каждую ночь весь отряд поднимался по тревоге. В отряде поговаривали о восстановлении выходных дней, пока что по одному в две недели, и слухи эти не казались беспочвенными.

Прошел апрель, наступил май. Из сводок следовало, что почти двадцать процентов населения уже вернулось в свои дома. Восемьдесят процентов бездомных по-прежнему ютились в подземных убежищах и палаточных лагерях. Многих временно селили в унылых эксменских кварталах, ныне чересчур просторных для поредевшего поголовья второсортных двуногих.

От мамы по-прежнему не было никаких известий; не поступало пока и ответов на запросы. Ольга ругала себя за то, что своевременно не выяснила, в какое убежище определили маму. Правда, в те безумные дни – не дай Первоматерь еще раз пережить такие! – не было ни единой свободной секунды, и будь в сутках сто часов, все равно оставалась бы досада: почему не двести? Теперь оставалось ждать, обоснованно надеясь на скорый конец неразберихи с учетом и связью.

Успокаивало и то, что почти все девчонки в отряде до сих пор не имели сведений о своих родных. А что Галка Васюкевич исключение, так ведь у нее мать – генерал полиции. Невместно отсиживаться в убежищах тем, у кого сейчас самая работа.

…Там, где у границы пригорода эстакада надземки, плавно понижаясь, вдруг резко обрывалась, доисторическим животным взревывал экскаватор, восстанавливающий железнодорожную насыпь, старательно уничтоженную шесть недель назад. Пахло выхлопом и потревоженным сырым грунтом. Ждал своей очереди на разгрузку грузовик со щебенкой. С полсотни эксменов под руководством седого дорожника в нарукавной повязке десятника вручную укладывали шпалы. Поезда-рельсоукладчика не наблюдалось – Ольге приходило в голову, что, возможно, и эта техника была списана в колоссальный расход во имя плана гражданской обороны. Ветхий маневровый тепловозик, пища сигналами, толкал платформу с рыжими от ржавчины рельсами. Черт знает откуда брались эти рельсы при неработающих металлургических комбинатах. То ли из старых запасов, то ли в неразберихе последних дней перед моментом «ноль» чья-то гениальная голова догадалась сохранить рельсы с порушенной дороги, вместо того чтобы попросту бросить их, слегка прикопав…

На сей раз никто из посторонних не мешал работе. Задействованный на охране усиленный патруль полиции маялся без дела. А ведь всего несколько дней назад приходилось рассеивать мстительно настроенные толпы местных жительниц, воочию узревших результаты хозяйничания эксменских банд в их домах. В их городе. На их планете. Приходилось стрелять поверх голов, вызывать на подмогу пожарных с брандспойтами, вылавливать и увещевать дубинками самых исступленных, норовящих телепортировать за кордон и добраться до обидчиков. А робкие обидчики, работающие по пятнадцать часов в сутки не за совесть, а за страх, были рады-радешеньки, что их оставили жить, что их кормят и даже охраняют от самосуда. Что им позволили искупить вину. Какое счастье, что людям более, чем прежде нужна рабочая сила! Саботажников не находилось; лодырей и симулянтов сами эксмены избивали до полного вразумления – пусть непрофессионально, зато от души.

По оценкам компетентных правительственных органов, доводимым до сведения личного состава в качестве служебной информации, спустя месяц после пика всемирного кризиса удалось собрать и привлечь к труду три миллиарда эксменов – семьдесят пять процентов их докризисной численности. Остальные либо были уничтожены, либо по сию пору пребывали в бегах. Пожалуй, можно было надеяться отловить по всему миру еще миллионов сто пар рабочих рук, вряд ли больше. Зато потери среди настоящих людей, по предварительным сведениям, не превышали четырех-пяти процентов. Демографический корабль дал тревожащий крен: на двух человек отныне приходился лишь один эксмен. Понятно, что власти настаивали на сбережении рабочей силы, позволяя наказывать смертью лишь открытое и наглое неповиновение!

К счастью, справедливая ярость населения понемногу утихала, растворяясь в бездне повседневных неотложных забот. По слухам, кое-где дело уже доходило до формирования женских строительных бригад из представительниц временно невостребованных профессий и, что дивно, в желающих недостатка не испытывалось. Пропаганда тоже делала свое дело: надо – значит надо. Особенно за награду в виде первоочередного обеспечения жильем.

На взгляд Ольги, охрану уже можно было бы уменьшить, если не отменить вовсе. Патрулировать улицы и то приятнее, чем скучать без дела, тупо глазея на суетящихся рабочих, да размякать, греясь на майском солнышке.

Припекало. Старые тополя на близлежащей аллее выбросили клейкие пахучие листья. Серая ворона усердно трудилась, обламывая сухую веточку, – собиралась строить гнездо. Пролетел по своим делам шмель, гудя, как трансформатор. Выводил рулады пестрый скворец – зазывал в скворечник подругу. Природе не было дела до людских проблем.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация