С чашкой кофе Ольга Николаевна вышла на балкон. Она любила праздник Победы. В этот день приходила уверенность, что все будет хорошо. У нее ведь своя маленькая победа: она не унизилась, смогла пережить боль, выстояла. Скромная квартирка показалась Ольге солнечным островком в пыльной круговерти суетной жизни.
Она устроилась в шезлонге, потягивая кофе и наблюдая за улицей. И, конечно, не могла не заметить примечательную пару: входили в парк, взявшись за руки, высокий юноша и девушка, которая не доставала ему до плеча.
* * *
Миша цепко держал Кристину за руку; сначала та хотела выдернуть ладонь, но побоялась обидеть своего спутника. И успокаивала мысль, что бандиты не подойдут, видя ее в сопровождении такого сильного парня.
Кружило острое чувство свободы и безопасности, счастья не быть взаперти, пугаясь звука шагов за дверью. Кристина остановилась на мосту и, облокотившись на чугунную ограду, стала смотреть, как сонно скользит мутная река.
– Пойдем, – потянул ее за руку Миша, – прикинь, дальше можно взять лодку в аренду.
– Ой, правда, пойдем! – обрадовалась Кристина.
Ей захотелось плыть вдоль берегов, поросших зелеными кустами клонящейся к воде ивы, мимо залитых солнцем притихших домов.
Они устремились в глубь парка, к лодочной станции, но неожиданно Миша свернул с аллеи.
– Заглянем на стадион? – спросил он. – Хочешь, мороженое куплю?
У Кристины запел телефон, на дисплее высветилось «Слава», и она испуганно дала отбой.
– Кто это? – насторожился Миша.
– Костин друг. Который с собакой…
– Срочно выбрасывай «симку»! Тебя по ней вычислить, как дважды два. И собака не нужна. Посиди здесь.
И он подвел девушку к поваленному и ободранному, как обглоданная кость, широкому дереву.
– Садись. Люблю это место: спокойно, никто не ходит. Тебя не увидят. И удобно, как на скамье. Смотри, рябина цветет… такая невзрачная! А осенью от нее глаз не оторвать. Я быстро. Пять сек. Куплю новую сим-карту. Тут недалеко павильон сотовой связи.
И он стремительно двинулся в сторону аллеи.
А Кристина запрокинула голову. Из-за летящих облаков казалось, будто небо медленно вращается над головой. Из облаков то и дело яркой игрушкой выныривало солнце. Девушка прикрыла глаза. Было чувство, словно она вышла из больницы, и ее кожа, глаза, душа с наслаждением впитывали красочную энергию свободного дня.
– Что, кукла крашеная, надеялась удрать? – зашипели над ухом, и она открыла глаза. – От нас не убежишь…
Над ней склонился толстяк, в ногу которого она в тот жуткий вечер вонзила каблук своей туфельки.
– Что, коза драная, узнала? Вот и конец охоте – удовлетворенно проговорил он и добавил: – Жаль, времени нет, а то дал бы по полной за мою ногу.
Кристина хотела закричать и не смогла, ноги ослабли, и не было сил вскочить и побежать. Шею сдавило что-то гладкое и теплое, кажется, удавка, и девушка вцепилась в нее, пытаясь хоть чуть-чуть ослабить. Потом боль, перехватившая горло, вдруг ушла, и Кристину словно закружило в шевелящейся мути.
Девушка медленно выныривала из забытья, давясь и хватая ртом теплый воздух. Боль, терзавшая шею, текла откуда-то из-под языка.
– Все хорошо, – словно издалека, услышала она знакомый голос.
Медленно расклеила глаза и увидела встревоженное лицо Миши.
– Ну как ты? Жива? Я так испугался, – бормотал он.
– Где он? – спросила наконец Кристина, и пересохшие губы ее задрожали.
– Кто? – озабоченно спросил Миша. – Ты вообще о ком? Тут какой-то тип валяется… Надо «скорую» вызывать. Пьяный… И когда появился?
Кристина, с трудом повернув голову, увидела лежащее, как бревно, пухлое тело.
– Это… это сделал ты?
– Что я? – не понял Миша.
– У него же нож торчит из спины!
– Как нож? – удивился Миша. – Я ходил за «симкой», возвращаюсь – ты лежишь без сознания. А потом уж я увидел этого толстяка, подумал, пьяный. Мне надо было приводить в сознание тебя! Больше я никого не видел…
– Сколько тебя не было? – недоверчиво спросила Кристина.
– Минут десять, нет, пять, – сказал Миша. – Я быстро хожу.
– А сколько человек может обходиться без воздуха?
– Это индивидуально! – торопливо заговорил Миша. – Йоги, например, часами живут без кислорода, а если могут они, то и обычные люди тоже…
Прошептав последние слова, юноша скинул кроссовки, в одних носках легко перешагнул через поваленное дерево, наклонился над лежащим мужчиной и прижал палец к его шее.
– Мертв, – произнес он тихо. – Плохо дело… Или хорошо?
Он вопросительно посмотрел на девушку, а она одними губами испуганно спросила:
– Мертв? Какой ужас! Жалко…
– Он же тебя хотел задушить!
– Все равно жалко. Так это не ты меня спас?.. А кто?
Миша пожал плечами, выпрямляясь и внимательно оглядывая землю.
– Ну, признайся, это ты! – жалобно попросила девушка.
– Не признаюсь. Приятно быть героем в твоих глазах, но чужой славы мне не надо. Герой скрылся.
– Почему скрылся?
– Легко понять: героя могут осудить за превышение необходимой обороны.
– Как осудить?..
– Такое бывает. Трудно доказать суду, что иначе было нельзя. И невозможно объяснить, почему носишь с собой нож, холодное оружие, между прочим…
– Я скажу, что сама убила этого подонка…
– Не поверят, проведут экспертизу, измерят углы и докажут, что из этого положения ты не могла ударить. И откуда у тебя нож?
– И что тогда делать?
– Вызывать милицию и «скорую». Только без меня. Меня не было, – он взял в руки кроссовки и поводил ногой в носке по земле.
– Почему без тебя?
– Решат, что убил я. Ведь ты же так подумала. И я буду париться за чужой подвиг. – Миша усмехнулся.
– Что же мне делать? – отчаянно спросила Кристина.
– Скажи, что ты сидела, неожиданно на тебя напали, стали душить… Кто напал, почему, ты не знаешь. Услышала крик: «Ах ты, маньяк, отпусти девчонку!» Очнулась, на шее кабель, позади скамейки лежит мужчина, в спине у него нож… – Михаил повеселел оттого, что история, которую он на ходу выдумывал, звучала гладко и убедительно. – Главное, скажи, что не знаешь нападавшего и никогда раньше его не видела…
– Откуда этот… он здесь взялся? – она показала пальцем на бездыханное тело.
– Наверное, следил за нами.
– А про Костю говорить?
– Про Костю ни слова. Может, это его друг? Ну, я пошутил, у него не может быть таких друзей, но как-то они все-таки связаны, с этим не поспоришь!
