Но подъехала милицейская машина, и оттуда выскочили люди в камуфляжной одежде и с оружием.
Они вошли в квартиру, но Миши не было. Лишь едва заметные пятна на ковре говорили о том, что Кристине это не померещилось.
Девушка подняла глаза на следователя и страдальчески сказала:
– Он же умирал. Сказал, что отравлен. Что начальница отравила. Или Миша меня обманул? Зачем?
– Он действительно отравлен, – кивнул Каратаев. – Сулемой. Просто организм у Михаила Мохова очень сильный. И чутье звериное.
Глава 32. Признание убийцы
Ольга вышла из конторы. Над головой звездной сетью растянулось сиреневое небо, с него смотрела луна. Дневная пыль успела осесть, и Ольга с облегчением вдохнула вечерний воздух.
Глупо так много работать. Зато на дополнительные деньги она сможет съездить в Париж. Нет, правильнее заказать памятник на Наташину могилу и отправиться наконец в родной город навестить маму. После развода с Сергеем Ольга ни разу туда не ездила, потому что опасалась ненароком встретить его или общих друзей. Вопросы, кривотолки, голодное любопытство, которыми всегда отличаются журналисты, – Ольга мучительно боялась всего этого. И вдруг ей стало все равно. В памяти возник Сергей, и сердце не дрогнуло. Ольга осознала, что боль от измены мужа прошла. И любви не стало. Только усталость в душе.
Она спохватилась, что не вызвала такси. Вот уж точно заработалась! Так, открыть сумочку, достать телефон…
– Задерживаетесь, Ольга Николаевна, – услышала она глухой голос и не узнала его.
Сердце панически екнуло, Ольга вскинула глаза и увидела нависшую над ней фигуру Миши:
– Миша? Ты? – Горло болезненно сжалось.
– Я, – слово упало ледышкой, парень помолчал немного и хрипло заговорил: – Испугались? Неужели? А я готов был снять шляпу, – и он, дурачась, поднес к голове руку, ухватил пальцами поля невидимой шляпы и стал рисовать перед собой круги, сложившись углом.
– Миша, вы о чем? – растерялась Ольга.
– Убить меня хотела, – выпрямившись, произнес он утвердительно. – Молодец. И ведь как тонко, по-женски – ядом. Убийца! – слово прозвучало почему-то почти что нежно. – Екатерина Медичи… Нет, госпожа Тофана… Прекрасная преступница! Как изысканно: отравленное суши. Это не квас и не водка. Из нас вышла бы клевая пара, зря ты мне не призналась в своих наклонностях. Хотя нет, ты на меня всегда смотрела как на малолетку. А я не такой уж зеленый, я тоже многое могу.
– Миша, вы о чем? – жалко повторила Ольга.
– А ты не понимаешь? – Миша схватил ее за руку, она ощутила холод, идущий от его ладони, и поняла, что речь идет об убийствах.
– Миша, это ты… Осокина?
– Знаете, да? – с он любопытством уставился на Ольгу. – Откуда?
– Догадалась, – тихо сказала Ольга, все больше холодея от его сжимающей ее руку огромной ладони. – Я видела копию карточки со ставкой Осокина.
– Да? – удивился Миша. – Значит, этот придурок – Слава, кажется – не врал про копию? Надо было его обыскать… Нет, не успел бы. Толпа быстро разбежалась. А ведь все было, как по нотам… Игра. Мяч мне – я отвечаю, опять мне – ловкий ответ. И проиграл.
– А как… Костю? – спросила Ольга, чувствуя, как все дрожит внутри.
– Как? Четко! Не ядом, конечно, а проще. Быстро. Чик, – и он, сведя кулаки вместе, рывком развел их. – Я все продумал, все учел. Когда понял, что дебильная ставка сыграла, позвонил Косте, поздравил и попросил, чтобы он пришел на час раньше открытия конторы. Якобы для того, чтобы он мог без посторонних спокойно пересчитать деньги. Для безопасности, – Миша усмехнулся и пояснил: – Чтобы народ не набежал, ведь сумма большая. Пообещал охранника. Для меня было важно развести вас во времени, чтобы вы с Осокиным не столкнулись. Я вызвонил Наташу, заручился ее согласием поменяться сменами. Позвонил вам. Вы разрешили выйти на работу вместо Наташи. А потом я взялся за решение задачки, как убрать Костю и избавиться от трупа.
– Так ты… Осокина до моего прихода? В конторе?..
У нее застучали зубы.
– Где же еще? Не на улице же среди бела дня! – он посмотрел на Ольгу Николаевну так, словно та сморозила глупость, и неожиданно участливо спросил: – Замерзла, да? Это от меня. Мне тоже было холодно. Я ведь в тот день пришел рано и ждал Осокина, стоя в предбаннике, смотрел через стекло. У меня – странно так! – устали ноги, они меня просто не держали, под коленями что-то задергалось, – в безучастно звучащем голосе шевельнулось удивление, – и я сел на пол. Керамические плитки были ледяными. А может, стена рядом. Этот холод до сих пор сидит во мне. Вон и тебе передался. Мне совсем не хотелось убивать. Вот совсем. Но что я мог сделать? Что? Тут был единственный исход – смерть.
– Конечно, всего-навсего хотел схитрить, обмануть, присвоить чужие деньги – и такая фатальная цепь поступков, – не удержалась от едкого замечания Ольга Николаевна.
Миша замолчал, оглядел ее с ног до головы, и, обозлившись, сказал:
– Ага, еще скажи, что я плохой. Урод, неудачник. А Костя Осокин – прекрасный человек, бедная белая овечка. Он поставил семьдесят пять тысяч на коэффициент десять, точно зная, что ставка пройдет. Мне его друг сказал, что матч был договорным. Мы должны были выплатить ему семьсот пятьдесят тысяч! Это порядочно? Это не мошенничество? А я скажу, что это называется залезть в чужой карман. Если рискуешь – рискуй честно. И ведь всегда был такой улыбчивый! С вами особенно… А мечтал надуть нас больше чем на полмиллиона! Симпатяга-парень, одним словом…
– Но он не собирался убивать, – несчастным голосом возразила Ольга, осознавая, что зря спорит с убийцей.
– Я тоже не хотел этого. Не хо-тел! – едва не крикнул Миша и резко перешел на тихий тон: – Если бы я знал, что матч договорной, этого бы не случилось, – он хрипло рассмеялся. – Хотя нет, я Осокина бы сразу придушил.
Я тогда увидел внезапно, как «форд» Осокина въехал на стоянку, как Костя вышел из машины и щелкнул сигналкой. Машина мигнула, и я подумал, что она простилась с хозяином. Я убежал в глубь конторы, стараясь принять равнодушный вид. Но меня колотило. Говорю же, промерз. Осокин был счастливый такой, что-то говорил – я не слышал что, только мотнул головой и побежал закрыть контору. А может, все не так было. Может, я перепутал уже… – и Миша замолчал.
– Осокин сопротивлялся?
– Волнуешься, нервничаешь? – С любопытством посмотрел на нее Миша. – Он ничего не успел понять. Я предложил ему подождать охранника, сказал, что тот будет минут через пять. Включил телевизор. Понятно, что за телепередачей легче скоротать время. Все произошло быстро. Я даже не ожидал, что будет так легко. Засунул его в коробку из-под телевизора, засыпал сверху оставшимся от строителей мусором.
– А если бы Костя пришел не один?
Миша слегка скривился:
– Он самонадеян был, мажор. Все должны были исполнять его желания. Если бы пришли двое или трое, то… Я эти варианты тоже продумал. Я даже решил, куда машину деть.
