Ольга, как наяву, увидела доверчивые глаза Наташи Коробовой, открытую улыбку.
– Кстати, – сказал Миша, – если бы я не увидел Антона, я бы подбросил на место убийства удавку, которую ты нашла в конторе, с твоими отпечатками пальцев.
– У тебя сильно дрожали руки? – спросила Ольга, думая, что у нее вот-вот что-нибудь лопнет внутри.
– Нет, – качнул головой Миша. – Получилось проще, чем с Костей.
– Не было жалко? – ужаснулась Ольга.
– Это было необходимо сделать, – обреченно пояснил Миша. – Говорю же, несчастный случай. Разве у меня был другой вариант? – он помолчал. – Вообще все началось с ерунды, со ставки в две тысячи на коэффициент шесть. Я тогда получил зарплату, и деньги на случай выигрыша ставки у меня были… Карточка проиграла, и две тысячи я положил в карман. Это было здорово.
– Две тысячи? Неужели они стоили того, чтобы хитрить и в конце концов оказаться на этой дороге?
– Это восьмая часть моей зарплаты. Не так уж мало. Я на эти деньги купил хорошие кроссовки. Вы хоть представляете, сколько надо всего для нормальной жизни здорового, крепкого парня, такого, как я? Да во мне клеток больше, чем в вас, раза в три! И каждая просит есть! А знаете, каким должно быть питание спортсмена? Я могу подробно расписать, сколько белков, жиров, калорий. Я всю жизнь голодный!
– Но не воровать же!
– Ага, пожалейте контору: две тысячи недополучила! Я им семьсот пятьдесят тысяч спас! – и он замолчал, как захлебнулся, потом нехотя продолжил: – То, что я на этой дороге, случайность. Кто честный? Одни выживают, другие наживаются. Дима-врач, знаете, как лечит своих пациентов? Как в сказке о Незнайке доктор Медуница. Медом помажет больное место, а денег берет, словно золотом покрыл. Это называется «апи-терапия» – лечение медом и пчелиным ядом. От бабки-знахарки больше толку, чем от врача Димыча. Все мошенники. А со мной произошел несчастный случай. Хотя многое складывалось удачно. Все шло в ворота, в одну лунку. Даже передача о маньяках. Словно подсказка сверху, урок. Интересная шла игра.
– Игра? – это привычное слово поразило Ольгу своей неуместностью.
– Именно игра. Я вечером узнал, что ставка сыграла, и стал думать, как быть. Семисот пятидесяти тысяч, чтобы выплатить Осокину, у меня не было…
– А тебе иногда приходилось выплачивать свои деньги? – поинтересовалась Ольга, вспомнив, как Тоня предупреждала ее относительно кассира.
– Несколько раз. Но это были подъемные суммы, – с готовностью отозвался Миша.
– Я поняла, что ты сделал шаблон карточки, – кивнула Ольга.
– Да, этот шаблон у меня на флешке. Если ставка провальная…
– Тогда ты делаешь фальшивку для игрока и настоящую с маленькой суммой – для конторы.
– Ага. Между прочим, это риск, – сказал сердито Миша.
– Для кого?
– Для всех, – ответил он серьезно и замолчал.
– Ты сказал, это игра. Почему? Выплатить выигрыш Осокину у тебя денег не было…
– Да. А семьдесят пять тыщ он не взял бы. Завозмущался бы. Он уже приготовился комнату покупать, чтобы жить там со своей Кристиной. Он сам мне сказал, спрашивал газету «Из рук в руки». Мне никаких денег отдавать не хотелось. Разве это правильно, что у кого-то есть большие деньги на ставки, а у кого-то даже на скромную жизнь нет. На машину типа «уазика»?
– Надо зарабатывать, – пожала плечами Ольга.
– Грузчиком, как Зураб, – скривился Миша. – На лечение грыжи не заработаешь. Да и ты бы меня тотчас уволила, если бы узнали о фальшивых ставках. Разве не так?
– Так, – подтвердила Ольга.
Интересно, почему он ей все рассказывает? Сколько исповедей слышала Ольга за свою журналистскую жизнь! Она знала, что больше всего люди любят рассказывать о себе. Так и Миша хочет поделиться. Высказаться.
– Я вот думаю, почему у других получается, а у меня нет? Сколько нераскрытых преступлений? Море! А то, что сделал я, стало известно. Несчастный случай. Может, это заразно? По наследству передается? Моя мать погибла из-за несчастного случая, и у меня та же судьба.
Миша, скрипнув зубами, вдруг сложился пополам и стал клониться набок. Его голова легла Ольге на колени, и она от неожиданности стала дергать его за плечо, испуганно повторяя:
– Миша, что с тобой? Что случилось?
– Больно, – услышала она сдавленный всхлип.
Растерянно дотронулась до его жестких прямых волос. Ольга жалостливо провела по ним легкой ладонью и почувствовала, как задрожали его плечи. Он схватил ее ладонь и прижался к ней лицом. Оно было мокрым.
– Ты плачешь?
– Не было тогда несчастного случая… когда мама погибла. Тот мужик просто сунул взятку следаку и оказался невиновным. Ненавижу богатых, передушил бы всех. Всех! Но сам хочу иметь много денег. Так бывает?
– Если у тебя так, значит, бывает, – устало произнесла Ольга.
– Много-много денег, как пыли, чтобы у меня все были в кулаке.
– Но семьдесят пять тысяч – совсем немного, – грустно сказала Ольга.
– Для начала – нормально, – тихим голосом возразил Миша.
«Он болен, он действительно болен, – подумала Ольга. – Миша – убийца, и глупо его жалеть. Но мне его жалко!»
Она уловила какое-то движение справа и обернулась. Из темноты возникла фигура Каратаева. Тот стоял, немного склонив голову набок, и, даже не видя его глаз, Ольга чувствовала его взгляд. Потом она заметила в сгустившейся тьме других безмолвных мужчин и представила, как нелепо выглядит со стороны: сидит на бетоне в желтом свете фонаря, а у нее на коленях плачет огромный парень.
Она подняла руку и отчетливо качнула головой. Потом наклонилась и коснулась губами макушки Миши, утопила в его жестких волосах пальцы, словно расчесывая, и громко, чтобы ее услышали приготовившиеся к броску люди, сказала:
– Миша, ты болен. Ты очень болен. Ты отравлен, тебе больно и плохо. Ты устал. Но даже вулкан затихает, пыльная буря смиряется, на море приходит штиль. Ты безумно виноват. Ты даже не осознаешь насколько. Тебе надо не только отдохнуть, но и разобраться со своей виной. Вставай, пойдем…
Он замотал головой, как упрямый ребенок.
– Пойдем, – мягко повторила Ольга. – Пойдем же… Нам надо в милицию и в больницу. Тебе помочь подняться?
– Я сам, – по-детски сказал Миша.
Они поднялись, и теперь уже Ольга взяла его за руку.
– Я не дойду, – жалобно проговорил Миша. – Я сегодня несколько раз умирал. Вроде умру, потом очнусь и удивляюсь, что еще жив… И поднимаюсь. Потом снова. Может быть, я бессмертный?
– А говоришь, не дойдешь, – устало сказала Ольга. – Тут недалеко. Милицейская машина рядом. И следователь вот стоит, – Миша было остановился, но она потянула его за руку. – Я с тобой. Кто здесь боится?
