– Ты только медленно, ладно? – просит она нервно, когда я завожу мотор.
Мне было бы приятно ее еще немного поподкалывать, но вместо этого я выезжаю с парковки вдвое медленнее обычного. И тут она, хоть я и не думал, что это возможно, сжимает меня еще крепче. Так мы и едем – ее голова в шлеме прижата к моей спине, и я бы поспорил на тысячу долларов (если бы у меня она была), что глаза у нее были крепко закрыты до тех пор, пока мы не подъехали к ее дому.
Дом как раз такой, как я и ожидал, – большой, викторианский, с просторной лужайкой и группами незнакомых мне деревьев и цветов. Перед домом стоит внедорожник «Вольво», и мой байк – в приступе великодушия можно назвать его классическим – выглядит рядом с ним так же нелепо, как Бронвин – у меня за спиной. Вот бывают вещи, друг с другом не сочетаемые.
Бронвин слезает с мотоцикла и пытается снять шлем. Я расстегиваю его и помогаю стянуть с ее головы, освободив запутавшуюся в застежке прядь волос. Бронвин делает глубокий вдох и переводит дыхание, поправляя юбку.
– Это была жуть, – говорит она и вздрагивает от телефонного звонка. – Где мой рюкзак?
– У тебя на спине.
Она сбрасывает его и выдергивает из кармана телефон.
– Да? Да, могу… да, это Бронвин. Вы… Боже мой! Это точно? – Она разжимает руку, и рюкзак падает на траву. – Спасибо, что позвонили. – Бронвин опускает руку с телефоном и смотрит на меня, глаза у нее испуганные и блестящие. – Нейт, его больше нет, – говорит она. – Саймон умер.
Глава 3. Бронвин
Вторник, 25 сентября, 8.50
Я все считаю, считаю и никак не могу перестать. Сейчас вторник, восемь пятьдесят. Двадцать четыре часа назад Саймон входил в нашу классную комнату в последний раз в жизни. Через шесть часов пять минут после этого мы шли отбывать свой час после уроков. Через час он был мертв.
В семнадцать лет.
Я опускаюсь на стул в дальнем углу классной комнаты, чувствуя, как при этом двадцать пять голов поворачиваются в мою сторону. Даже без приложения «Про Это» вчера к вечеру весть о смерти Саймона разлетелась по школе. Мне приходили сообщения от всех, кому я когда-нибудь давала свой телефон.
– Ты как, нормально? – Это моя подруга Юмико. Она тянется ко мне и стискивает мне руку.
Я киваю, но от этого в голове начинает стучать еще сильнее. Оказывается, полфляжки бурбона на пустой желудок – крайне неудачная мысль. К счастью, мои родители еще были на работе, когда Нейт меня привез, а моя сестра Мейв сумела влить в меня достаточно черного кофе, чтобы к их приезду я уже была полувменяемой. Все остаточные эффекты списали на психологическую травму.
Звенит первый звонок, но треск динамика, который обычно выдает утренние объявления, не слышен. Вместо этого наш классный руководитель миссис Парк прокашливается и встает из-за стола. Сжимая дрожащей рукой листок бумаги, она начинает читать:
– Администрация школы «Бэйвью-Хай» заявляет следующее: «Мы с глубоким прискорбием вынуждены сообщить печальную новость. Вчера у вашего соученика Саймона Келлехера случился сильный приступ аллергии. Медицинская помощь была вызвана сразу же и приехала быстро, но все же, к несчастью, слишком поздно. Вскоре после госпитализации Саймон Келлехер скончался».
По классу проносится тихий шепот, кто-то всхлипывает. Половина класса уже вытащила телефоны. Правила сегодня к чертям, похоже. Не успев подумать, я достаю из рюкзака телефон и открываю «Про Это». Я ожидаю найти горячую новость, которой вчера хвастался Саймон, но, естественно, там только новости прошлой недели.
Наш любимый обдолбанный ударник пробует себя в киносъемке. Р. К. установил у себя в спальне камеру и собирается показывать новые фильмы своим друзьям. Девушки, я вас предупредил (увы, для К. Л. это слишком поздно).
Все были свидетелями легкого флирта между девушкой мечты сумасшедшего пикси Т. К. и новым богатым мальчиком Г. Р., но кто знал, что между ними может быть что-то большее? Уж точно не ее бойфренд, который сидел, ничего не зная, на трибуне, пока Т. К. хорошо разогревалась прямо под ним. Сочувствую, Д. Д. Всегда все узнаешь последним.
Интересная штука с этим «Про Это»: всегда можно было поручиться, что каждое слово в нем правда. Саймон состряпал это приложение в десятом классе, побывав на весенних каникулах в лагере кодировщиков в Кремниевой долине, и писать туда мог только он. Источники у него были по всей школе, и он очень тщательно выбирал, что публиковать, а что нет. Герои обычно отрицали свою причастность или делали вид, что не в курсе, но он никогда не ошибался.
Про меня никогда ничего не говорилось: я для этого слишком правильная. Обо мне Саймон мог бы написать только одну вещь, но выяснить ее ему было практически невозможно. И теперь он уже никогда не сможет это сделать.
А миссис Парк продолжает:
– В этой аудитории весь день будет работать психолог-консультант. Вы можете уйти с любого урока в любой момент, если почувствуете необходимость с кем-то поговорить об этой трагедии. Школа организует панихиду по Саймону в субботу после футбола, более точная информация будет сообщена позже. Мы также известим вас о том, что организуют его родные, как только это станет нам известно.
Звенит звонок, и мы встаем, чтобы выйти из класса, но миссис Парк окликает меня раньше, чем я успеваю взять рюкзак:
– Бронвин, можешь на минутку задержаться?
Юмико встает, бросив на меня сочувственный взгляд, и заправляет за ухо прядь коротких черных волос.
– Мы с Кейт тебя подождем в коридоре, о’кей?
Я киваю и беру рюкзак. Миссис Парк все еще держит в руке бумагу с текстом объявления. Я подхожу к ней.
– Бронвин, директор Гупта хочет, чтобы все, кто был тогда с Саймоном, получили консультацию один на один. Она просила меня сообщить, что твоя встреча запланирована на одиннадцать часов в кабинете мистера О’Фаррелла.
Мистер О’Фаррелл – мой руководитель, и я отлично знаю его кабинет. В последние полгода я проводила там много времени, планируя стратегию подачи заявлений в колледжи.
– Консультацию будет проводить сам мистер О’Фаррелл? – спрашиваю я. Может быть, все не так уж плохо.
Миссис Парк морщит лоб.
– Нет-нет, школа пригласила профессионала.
Класс. Я вчера полночи убеждала родителей, что мне не нужно ни к кому обращаться. Они будут в восторге, что меня все-таки заставили.
– О’кей, – говорю я и жду, не скажет ли миссис Парк что-нибудь еще, но она лишь неуклюже треплет меня по плечу.
Кейт и Юмико ждут меня, как и обещали. Мы направляемся на матан – они идут по обе стороны от меня, словно прикрывая от назойливых папарацци. Юмико, впрочем, отходит в сторону, увидев, что у двери класса меня ждет Ивэн Нейман.
– Привет, Бронвин! – Ивэн в своей обычной тенниске с монограммой: наклонные буквы «И. У. Н.» над сердцем. Я всегда гадаю, что значит буква «У». Уолтер? Уэнделл? Уильям? Ради него самого надеюсь, что Уильям. – Ты получила мое сообщение?
