Из всего клуба убийц только я ни черта не внес в это дело. Мое единственное достоинство – это то, что меня легко было подставить.
Эли проползает мимо репортерских машин, выезжает на шоссе, и тюрьма для несовершеннолетних исчезает вдали серой пылинкой. Он трещит слишком о многом, чтобы я все уловил: что он работает с Лопес, чтобы с меня сняли обвинения за наркоту, что, если я хочу сделать заявление через прессу, он рекомендует Мигеля Пауэрса, что нужен план моего возвращения в школу, чтобы догнать одноклассников. Я таращусь в окно, и моя рука неподвижно лежит в руке Бронвин. Когда я наконец слышу, как Эли спрашивает, есть ли у меня вопросы, я понимаю, что он какое-то время уже повторялся.
– Кто-нибудь кормил Стэна? – спрашиваю я.
Потому что отец вряд ли это делал.
– Я кормила, – отзывается Бронвин.
Я не отвечаю, и она сжимает мою руку.
– Нейт, что с тобой?
Она пытается заглянуть мне в глаза, но я не могу на нее смотреть. Она хочет, чтобы я радовался, и этого я тоже не могу. Ее не может быть в моей жизни, и это бьет мне под дых. Все, чего она хочет, хорошо, правильно и логично, а я ничего из этого не могу. Она всегда будет той девочкой впереди, так заворожившей меня блестящими волосами, что я почти забыл, как бесполезно за ней идти.
– Просто хочу домой и поспать.
Я по-прежнему не смотрю на Бронвин, но уголком глаза замечаю, как меняется выражение ее лица, и почему-то испытываю какое-то извращенное удовлетворение. Я ее разочаровал, как и должно быть. Наконец-то происходит что-то осмысленное.
Купер
Суббота, 17 ноября, 9.30
Почти сюрреалистическое ощущение – спуститься утром в субботу к завтраку и увидеть, как бабуля читает номер «Пипл» с моим лицом на обложке.
Я для него не позировал. Этот снимок сделали, когда мы с Крисом выходили из полиции после дачи показаний. Крис выглядит фантастически, а я – как с тяжелого похмелья. Сразу видно, кто из нас работает моделью.
Забавно, как работает случайная слава. Сперва меня поддерживали, хотя я был обвинен в употреблении допинга и убийстве. Потом ненавидели, когда узнали, кто я есть. Сейчас меня снова любят, потому что я оказался в нужное время в нужном месте и сумел вырубить Джейка удачным прямым ударом.
И эффект ореола от того, что я с Крисом, наверное, тоже присутствует. Все заслуги за воссоздание истинной картины произошедшего Эли признает за ним, так что он – сверхновая звезда, вспыхнувшая во всем этом хаосе. Тот факт, что он пытается избежать СМИ, только добавляет им азарта в погоне за ним.
Лукас сидит напротив бабули, ложкой запихивая в рот шоколадные шарики и листая свой айпад.
– На странице твоих фанов в «Фейсбуке» сто тысяч лайков! – докладывает он, откидывая с лица прядь волос, как назойливую муху.
Для него это хорошие новости. Он близко к сердцу принял, что большинство моих так называемых фанов ушли с той страницы, когда полиция меня раскрыла.
Бабуля фыркает и швыряет журнал через стол.
– Ужасно. Один мальчик погиб, другой погубил свою жизнь и чуть не погубил твою, а для людей все это как телеспектакль. Слава богу, что внимание долго не живет. Скоро появится что-то новое, и твоя жизнь станет нормальной. Какова бы ни была норма.
После ареста Джейка прошло около недели. Сейчас его обвиняют в нанесении телесных повреждений, препятствовании правосудию, подделке улик и много в чем еще, за чем я не могу уследить. У него теперь свой адвокат, и сидит он в том же центре для малолеток, где держали Нейта. Что, мне кажется, заслуженное наказание, но радости я не испытываю. Никак не могу привыкнуть к мысли, что человек, которого я оттащил от Эдди, – тот самый мальчишка, с которым мы дружили с девятого класса. Его адвокат напирает на влияние Саймона – может быть, это и есть объяснение. А может, Эштон права, и у Джейка всегда была жажда власти.
Джена сотрудничает с полицией и, кажется, заключит сделку с правосудием в обмен на свои показания. Они с Эдди стали не разлей вода. У меня по поводу Джены и ее роли в этой истории смешанные чувства, но и я не так чист, как мне казалось. Пока Эдди лежала в больнице, не в себе от обезболивающих, она рассказала мне все, в том числе и как мое глупое пренебрежение вызвало у Саймона такую ненависть, что он хотел подставить меня, сделав убийцей.
Мне надо научиться с этим жить и не прощать чужие ошибки – не лучший для этого способ.
– Вы сейчас встречаетесь с Крисом? – спрашивает бабуля.
– Ага, – киваю я.
Лукас ест свои шарики не моргнув глазом. Оказалось, ему глубоко плевать, что у его старшего брата есть бойфренд. Хотя он явно скучает по Кили. С которой я сегодня тоже встречаюсь, прежде чем увидеться с Крисом. Потому что должен перед ней извиниться, а еще потому, что она тоже оказалась в этой заварушке, хотя полиция постаралась исключить ее имя из признаний Саймона. Публично оно названо не было, но народ в школе знал достаточно, чтобы догадаться. На неделе я послал ей сообщение, спросил, как дела, а она извинилась, что не поддержала меня, когда стала известна правда обо мне и Крисе. Что с ее стороны очень великодушно, учитывая ту ложь, которой я ее кормил.
После этого мы еще немного поговорили. Ее сильно надломила та роль, которую она сыграла в этой истории, пусть даже не имея понятия, что происходит. Я один из немногих в этом городе, кто может понять ее чувства. Может быть, мы с ней сможем все-таки остаться друзьями. Мне бы этого хотелось.
В кухню входит папа с ноутбуком, вертя его так, будто внутри подарок.
– Проверял свою почту?
– Сегодня еще нет.
– Джош Лэнгли нарисовался. Хочет знать, что ты предпочтешь – колледж или драфт. И пришло предложение от Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Но от штата Луизиана пока ничего.
Папа не успокоится, пока мне не предложат стипендию все пять лучших бейсбольных команд колледжей. Университет штата Луизиана пока единственный этого не сделал, что отца раздражает, потому что они отметили меня как первый номер.
– Как бы там ни было, Джош хочет поговорить на следующей неделе. Ты готов?
– Конечно, – отвечаю я, хотя уже решил, что на драфт не соглашусь. Чем больше я думаю о своем бейсбольном будущем, тем больше хочу в качестве следующего шага попасть в команду колледжа. Чтобы играть в бейсбол, у меня вся жизнь впереди, а чтобы учиться в колледже – всего несколько лет.
И первый мой выбор – Университет штата Калифорния. Единственный, который от меня не отвернулся, когда я оказался в нокдауне.
Но разговор с Джошем Лэнгли доставит папе удовольствие. С тех пор, как стали появляться хорошие бейсбольные новости, мы снова нащупываем почву отношений «отец и сын». Он все еще не говорит со мной о Крисе и резко замолкает, стоит кому-нибудь о нем упомянуть. Но из комнаты уже не вылетает. И снова смотрит мне в глаза. Уже прогресс.
