Когда гости расселись за столиками, послышались вкрадчивые, волшебные звуки фортепиано. Стал постепенно гаснуть свет, и, колыхнувшись, наконец раздвинулся занавес.
На белом полотне возникла картина: под протяжную русскую старинную песню на фоне потянутых ряской болот мужики бодро строят терем. Из левых кулис появился мужчина во фраке и в наступившей тишине стал читать дневник князя Барятьева, прапрадеда Альберта.
По мере того как он говорил, менялись картины и музыка.
И вот на сцене в узнаваемой гостиной особняка внезапно появился черный гроб и распростертый на полу мужчина.
По залу пробежал ропот, некоторые дамы взвизгнули от страха. А чтец загробным голосом продолжал повествование истории семейства.
Порой его сменяли актеры в костюмах и разыгрывали сценки из жизни рода.
В конце представления на сцену вышел сам Альберт Барятьев и закончил представление исполнением романса «Белой акации гроздья душистые».
Зал взорвался бурными аплодисментами.
Стоя у дверей рядом с Наденькой, Марфа ликовала и взволнованно шептала ей на ухо:
— Ура, все получилось! Этим денежным мешкам все понравилось. Даже и не думала, что они такие сентиментальные. Они даже подпевают Альберту!
— Это здорово, что понравилось, но очень хочется, чтобы они к нам ходили постоянно.
— Погоди, — жарко шепнула Марфа, обдав щеку Наденьки своим дыханием. — Вот мы спиритический сеанс проведем, они валом сюда повалят. Ты помнишь, какие у нас были очереди? У этих придурков у каждого свой экстрасенс имеется, к колдунам ездят… А мы им встречу с душами покойников устроим, это зрелище почище гадалок будет.
Торжественная часть закончилась, и Марфа объявила благотворительный аукцион. Разыгрывались старинные безделушки, не имеющие особенной ценности. Марфа сумела создать атмосферу бешеного азарта, и гости как безумные выкрикивали все бо́льшие и бо́льшие суммы.
Альберт на правах хозяина пригласил всех пройти в гостиную, где гостей ожидал роскошный ужин — искусно приготовленные блюда по рецептам девятнадцатого века: филе говяжье, фаршированное каштанами, жаркое из тетерева, фаршированные рябчики под нежнейшим соусом из шампиньонов, сочный, румяный круг буженины, белотелый судак, обложенный коралловыми раками, артишоки по-лионски, зернистая икра, устрицы. А на десерт бланманже миндальное, желе из барбариса, желе лимонное со свежими и отварными фруктами.
Все было продумано до мелочей.
Благодаря убранству и освещению старинными канделябрами со свечами гостиная напоминала старинный зал, что очень понравилось гостям. Меню было тщательно продумано, и до Наденьки доносились довольные реплики. Одна дама говорила другой, что в следующий раз явится сюда обязательно в длинном бальном платье. Другая заявила, что надо попросить хозяев, чтобы они устраивали танцы.
— Бал, хочу настоящий бал! — лепетала она.
Марфа сновала между гостями, с одними беседовала, с другими смеялась. А вскоре Наденька натолкнулась на нее в укромном уголочке, в холле, где она восседала на диване в объятиях молодого мужчины. Наденька сделала вид, что не заметила подругу, но тут же не преминула сказать Альберту об этом.
Время близилось к рассвету, и Наденька так устала, что с трудом держалась на ногах.
Гости неохотно покидали дом, многим так понравилось, что они подходили к хозяевам, благодарили и просили повторить мероприятие.
Одна молоденькая топ-модель восхищенно воскликнула:
— Вот если бы вы настоящие балы проводили, как в старину! И чтобы все дамы в длинных бальных платьях…
— Мы подумаем об этом, — галантно поцеловал ручку гостье Барятьев.
— Подумайте, — засмеялся спутник топ-модели, рыжеволосый румяный толстячок-банкир. — А мы за ценой не постоим.
Последней покидала дом Марфа. Расцеловавшись с Наденькой, она, возбужденно блестя глазами, пропела:
— Восхитительно! Я в восторге! Все прошло лучше, чем я ожидала. Осталось провести спиритический сеанс — и они наши.
— Они праздника хотят, балы им подавай, — устало улыбнулась Наденька.
— А мы расписание мероприятий составим, как в театре, — засиял Альберт.
Сегодня он был по-настоящему счастлив, сегодня был его настоящий триумф, ни одни аплодисменты, ни один самый лучший успех в актерском мастерстве не вызывал такой радости в его душе.
Глава 48. Поимка ночного «гостя»
Наши дни, Москва
Утром вскоре после завтрака в особняк явился следователь, который занимался делом об убийстве Петра Байзюка. Егор Анатольевич Суржиков, стройный сероглазый мужчина лет сорока пяти.
Зинаида провела его к Александре в кабинет.
Суржиков, пристально глядя на женщину, начал расспрашивать ее о Марфе Байзюк.
Александра рассказала, что Марфа является ее клиенткой несколько лет.
— Насколько мне известно, Марфа Байзюк проживала в вашем доме некоторое время, — вкрадчиво произнес Суржиков. — Чем это было вызвано?
— Ее муж из дома выгнал, я предложила ей остановиться у меня, — ответила Александра.
— Где находилась Марфа Байзюк в момент смерти ее мужа?
Пожав плечами, Александра спросила:
— А когда это произошло? Марфе позвонили утром и сказали, что ее муж погиб, она как раз завтракала вместе со всеми в столовой. Все обитатели дома вам могут это подтвердить.
— И ночь накануне этого завтрака Марфа Байзюк провела в этом доме? — недовольно спросил Суржиков.
— Да, где же ей еще было ночевать? — улыбнулась Александра.
Вытащив из папки фотографию молодой красивой девушки, следователь поинтересовался:
— Вам знакома эта гражданка?
С любопытством взглянув на снимок, Александра покачала головой:
— Нет.
— А имя Яна Савкина вам ни о чем не говорит?
— Первый раз слышу, — с недоумением произнесла Александра.
Суржиков хмуро кивнул и перед уходом вручил Александре свою визитку со словами:
— Если что вспомните, звоните.
Оставшись одна, Александра задумалась. Неужели следователь подозревает Марфу? Может, у него есть какие-то серьезные основания для подозрений? Все это чрезвычайно странно. Может, действительно Марфа «как демон, коварна и зла»? Может, права простодушная Зина, что все здесь толкутся только из-за клада? Но как же тогда спиритический сеанс? Зачем Марфа говорила от имени духа Надежды Барятьевой, что ее кто-то убил? Возможно, для того, чтобы отвести от себя подозрение?
Александра крутила в руках визитку следователя и размышляла: «Может, не слушать Марфу и все рассказать Суржикову?»
