СОВА: Ты еще здесь?
ГЕРЦОГ: Ничего не принимай как должное. Будь осторожна.
СОВА: Он это заслужил.
ГЕРЦОГ: Заслужил.
СОВА: Моя ненависть столь сильна, что меня саму приводит в трепет, вдохновляет.
ГЕРЦОГ: Ты меня вдохновляешь.
СОВА: И он будет трепетать.
ГЕРЦОГ: Сообщишь, когда будет кончено?
СОВА: Ты узнаешь первым.
Глава 26
Сова катила по пустынным улицам зажиточного квартала Лордшип-лейн в южной части Лондона. Мимо мелькали окутанные темнотой частные магазинчики. Было тихо, слышались только поскрипывание колес горного велосипеда и отдаленный гул города.
Близилась полночь, но от асфальта по-прежнему исходил жар, и Сова, в черном спортивном костюме, обливалась потом. На машине было бы быстрее, но на каждом углу висели камеры видеонаблюдения, фотографировавшие людей и номерные знаки. Риск был слишком велик.
Установить адрес по Интернету оказалось совсем нетрудно. Он был личность известная, любил кричать о своей личной жизни в светской хронике. Сова обнажила в улыбке ряд мелких кривых зубов.
Слишком много болтает о себе.
Поскольку следующая намеченная жертва была публичной фигурой, к тому же нередко попадавшей в скандальные ситуации, Сова опасалась, что его дом находится под защитой надежной системы охранной сигнализации, однако одного простого визита в ясный жаркий день на минувшей неделе оказалось достаточно: один телефонный звонок с одноразового телефона, самодельный рекламный листок несуществующей компании «Белл. Надежные сейфы» – и все дела. Сова была шокирована тем, что увидела его лицо так близко. Ей было трудно скрывать свою ненависть, вести себя легко и непринужденно.
Сова свернула с Лордшип-лейн и остановилась у высокой стены. Тормоза горного велосипеда издали сдавленный визг, прозвучавший слишком громко в тиши улицы.
Вдоль дороги стояли в ряд красивые элегантные дома. За каждым домом был сад. Высокая стена служила боковым ограждением крайнего из них. Сова поставила велосипед за почтовым ящиком, стоявшим близко у стены, затем, используя его как опору, перелезла в сад. Четыре дома были оснащены системой охранной сигнализации. Все шесть садов сзади были обнесены единой высокой стеной, за которой находился автовокзал.
Перебраться через первый сад не представляло труда. Он был заросший, а в окнах большого дома, в котором обитала пожилая дама, свет не горел. Сова почти бесшумно перебежала скволь двор и через низкий забор перелезла в соседний сад.
Охранное освещение включено не было, но владелец этого дома сделал к нему огромную пристройку, из-за которой площадь сада сократилась до полоски травы у высокой задней стены. Первое окно нижнего этажа затемнено, но второе оказалось приоткрытым на несколько дюймов и из него сочилось мягкое многоцветное сияние. Это была просторная детская, где из мебели ближе к окну стояла только большая деревянная колыбель.
В колыбели стоял, вцепившись пухлыми ручонками в планки высокой боковины кровати, маленький ребенок с огромными глазищами и взлохмаченными черными пушистыми волосами. Он смотрел в сад. Мягкий свет исходил от медленно вращающегося ночника. Сова приблизилась к открытому окну и прошептала:
– Привет.
Малыш переступил с ноги на ногу, хватаясь за край колыбели. Это оказалась девочка. В розовом комбинезоне и в розовой вязаной кофточке. Было душно, кирпичная стена дышала жаром.
– Тебе жарко и скучно? – шепотом произнесла Сова с улыбкой. Малышка улыбнулась в ответ, покачнулась. Потянув за кофточку, она тихо захныкала.
Сове предстояло пройти еще через три сада, но ей стало жалко невинное дитя, изнывавшее от духоты в жаркой комнате. Окно поддалось легко. Сова перенесла ногу через подоконник и залезла в дом. Девочка таращилась на гостью большими круглыми глазенками, не зная, как реагировать на человека, забравшегося в ее комнату.
– Не бойся… не бойся, – прошептала Сова. – Ты – невинное дитя. Еще не имела возможности посеять хаос в этом мире. – Быстрым движением Сова взяла малышку из колыбели, вытянула ее на руках. Та засмеялась. Сова снова поставила девочку в кроватку и, поддерживая одной рукой, чтобы она не упала, другой проворно расстегнула крохотные пуговки, отцепила каждый рукавчик и сняла кофточку.
– Ну вот, так лучше? – воркующим голосом произнесла Сова. Малышка безропотно позволила, чтобы ее приподняли и положили на крохотный матрас, застеленный белой простынкой с узором в виде серых слоников. Она подняла вверх свои ручонки, а Сова медленно крутанула музыкальный мобиль, что висел над кроваткой.
Заиграла тихая мелодия «Ты мигай, звезда ночная»
[12], и Сова отступила из поля зрения девочки.
* * *
В третьем саду прожектор охранного освещения светил с задней стены, и перебраться через двор было непросто: пришлось идти по самому краю, чтобы не попасть в его луч.
Четвертый сад оказался несколько неухоженным: высокая трава, пышные клумбы. Сова скользнула мимо пластиковых качелей и заросшей песочницы и притаилась у двери хозяйственной постройки.
Спрятав лицо в капюшоне, так что из-под него виднелся только блеск пары глаз, Сова приставила ухо к двери и прислушалась, затем вытащила длинный кусок тонкой проволоки и вставила его в замочную скважину.
Глава 27
Телеведущий Джек Харт вышел из бара закрытого клуба на Шарлотт-стрит в центральной части Лондона и остановился у входа, наслаждаясь приятным теплом летнего вечера. Несмотря на поздний час на тротуаре толпилась в ожидании большая группа фоторепортеров. Вспышки их фотокамер быстро засверкали, когда Джек сбегал по ступенькам к ним навстречу.
Стройный, поджарый, Джек был хорош собой, с белыми, как снег, волосами. Он носил модную стрижку – подбритые виски и затылок, гладко зачесанная вверх челка. Зубы у него были такие же белые, как и волосы. Сшитый на заказ модный костюм идеально сидел на его высокой фигуре. Он обрадовался, увидев, что его ждут журналисты с Би-би-си, Ай-ти-ви
[13] и «Скай ньюс»
[14], а также традиционная компания представителей желтой прессы, в числе которых находились и его бывшие коллеги. Правда, радость свою он постарался замаскировать на своем красивом лице выражением серьезной задумчивости.
