Благодаря высокому росту она с легкостью взобралась на стену. Сидя на ней верхом, Эрика увидела, что с другой стороны до тротуара не так далеко. Фотограф неудачно приземлился на босую ногу и теперь ковылял прочь, возясь с фотокамерой. Эрика спрыгнула на тротуар. Без труда приземлившись на обе ноги, она сумела быстро догнать мужчину и схватить его за руку. Он сопротивлялся, пытаясь вырваться.
– Не… уй… дешь… – выдохнула она, отдуваясь. Спустя мгновения на верхушке стены появилась Мосс. Она сползла на тротуар и подбежала к ним. С помощью Эрики ей удалось завести мужчине руки за спину и защелкнуть наручники.
– Проклятые сучки! – орал тот.
– Успокойтесь, – сказала Эрика.
– С какой стати? Я арестован?
– Задержан, – ответила Мосс.
– На каком основании?
– На том основании, что вы не остановились, сбежали с места преступления, а мы хотели с вами просто поговорить. Вы лягнули мою коллегу в лицо, – перечислила его прегрешения Мосс.
– Закон не запрещает фотографировать! – возразил он, пытаясь стряхнуть с себя полицейских.
– Вы фотографировали место преступления, – указала Эрика.
– Фотографировать место преступления законом тоже не запрещено!
– Да, но я изымаю у вас фотоаппарат как вещественное доказательство. Не исключено, что в нем содержится информация, которая поможет нам раскрыть дело, – заявила Эрика, пытаясь отдышаться. Она никогда не видела Мосс такой злой. У той волосы и комбинезон были мокрые, сама она обливалась потом. Эрика взяла в руки фотоаппарат, который все еще висел на плече репортера, открыла сбоку крышку, заглянула в гнездо.
– Где карта памяти? – спросила она.
– Понятия не имею. – Репортер с вызовом смотрел на нее маленькими глазками-бусинками.
– Где карта памяти? Выбросили? Мы обыщем все сады, – сказала Мосс.
– Ищите, – ухмыльнулся он, пожимая плечами.
– Как вас зовут?
Мужчина снова пожал плечами.
Эрика просунула ладонь между его сцепленными руками, вытащила из заднего кармана бумажник, открыла его, достала водительские права и прочитала:
– Марк Руни, тридцать девять лет. На кого вы работаете?
– Я – свободный художник.
– Зачем вы фотографировали?
– Глупый вопрос. Это же Джек Харт. Я же не знал, что он погиб.
– Где гарантия, что вы не повинны в его гибели? Официально о его смерти не объявляли. Официальное опознание не проводилось.
– Я же сказал: я не знал, что он умер. Вчера вечером он был жив-здоров.
– Вы были здесь вчера вечером? Зачем? – спросила Эрика.
– После того как та девушка покончила с собой, о нем вся пресса гудит.
– Что вы снимали вчера вечером?
– Как он приехал домой на такси. Потом сделал несколько снимков, когда он был в спальне.
– В котором часу это было? – спросила Мосс.
– Точно не скажу. В половине первого, в час.
– И вы здесь находились всю ночь?
– Нет.
– Почему?
– Мне дали наводку. Одна из Кардашьян сейчас в Лондоне. Сказали, что она будет тусить всю ночь. А снимки Кардашьян стоят куда дороже, чем фото Джека Харта…
– Ладно, поговорили и будет. А теперь – карту памяти, – велела Эрика.
– Я же сказал: у меня ее нет!
– Пять минут назад была.
– Должно быть, я забыл вставить ее в фотокамеру, – ухмыльнулся репортер. – Так бывает. Карты памяти – маленькие такие штучки. Да-да, теперь припоминаю, совсем из головы вылетело. Я забыл ее вставить.
– Ну все, мое терпение лопнуло, – сказала Мосс. Она выпустила руку фотографа, расстегнула комбинезон и достала из кармана брюк одну резиновую перчатку. Закатала рукав комбинезона, натянула перчатку. Свободной рукой схватила Марка за синий ирокез и запрокинула назад его голову.
– Эй! Вы чего? Ой! – вскричал тот. Мосс сунула два пальца в перчатке глубоко ему в рот. Он согнулся, и его стошнило на тротуар. Эрика с Мосс успели чуть отскочить в сторону.
– Приходится и такое делать, – произнесла Мосс. Мужчина откашливался, давился, плевался. Эрика развернула его лицом к стене.
– Так я и думала. Проглотил, гаденыш, – сказала Мосс. Из лужи рвотной массы на тротуаре она извлекла маленькую черную мокрую карту памяти и аккуратно положила ее в чистый прозрачный пакетик. – Как говаривала моя мама, не суй в рот что попало.
– Тварь! Я подам жалобу на жестокое обращение! – ругался Марк. Все еще кашляя, он сполз по стене.
– Не скули. Перчатка была чистая. – Мосс стянула с руки перчатку и бросила ее в стоявшую рядом урну. Из-за угла выехала с включенной сиреной патрульная машина и остановилась у обочины подле них.
– Не прошло и года, – сказала Эрика, когда из автомобиля вылезли те же двое полицейских, что обеспечивали оцепление.
– Простите, босс, мы не предусмотрели, что здесь одностороннее движение, – объяснил один.
– Они напали на меня, совершили противоправные действия! – крикнул Марк.
– Отвезите его на ближайшую железнодорожную станцию и высадите, – распорядилась Эрика.
Полицейские затолкали мужчину в машину и уехали. Мосс с Эрикой все еще пытались отдышаться.
– Отличная работа, – похвалила Эрика. Она взяла у Мосс пакетик с грязной картой памяти и подняла его к свету.
– Я не переборщила? Что сунула пальцы ему в глотку? – спросила Мосс.
– Не понимаю, о чем вы, – ответила Эрика. – Давайте вернемся в дом.
Глава 32
Когда Эрика с Мосс вернулись к месту преступления, толпа на дороге у дома заметно выросла. Рядом с фургоном «Скай ньюс» появились микроавтобусы съемочных групп Би-би-си и Ай-ти-эн
[21]. Их встретил руководитель группы криминалистов Нилз Акерман, вручивший им чистую спецодежду.
– Телефонная линия перерезана, как и на Лорел-роуд, – сообщил он, пока Эрика с Мосс переодевались.
– Убийца тот же. Наверняка, – сказала Мосс, застегивая на себе синий комбинезон и накидывая на голову капюшон. Эрика промолчала, тоже застегивая молнию комбинезона. Они отдали свои грязные спецкостюмы одному из экспертов, и тот поместил их в прозрачный пакет.
– Попробуйте вытащить из этого все, что можно, – распорядилась Эрика, отдавая Нилзу маленький прозрачный пакетик с картой памяти. – Ее проглотили, но в желудке она пробыла недолго.
