Она опять опоила его снотворным, на этот раз положив две таблетки в пиво, что он выпил в постели. В считаные минуты Стэн отключился. Она даже пыталась разбудить мужа – тыкала его, трясла. Безуспешно. Утром он снова проснулся, ни о чем не догадываясь, и, как всегда, пожаловался, что чувствует себя неважно.
Примерно к тому времени Герцог и вовсе перестал спать. Он начал поговаривать, что намерен свести счеты с жизнью, и поведал о том, как он собирается это сделать.
ГЕРЦОГ: Воспользуюсь «суицидальным» пакетом.
СОВА: А что это такое – «суицидальный» пакет?
ГЕРЦОГ: Их еще называют «пакетами смерти»…
СОВА:???
ГЕРЦОГ: Это большой полиэтиленовый пакет со шнурком. С его помощью совершают самоубийство.
СОВА: Мучительная смерть.
ГЕРЦОГ: Нет, если использовать газ – гелий или азот. С гелием проще. Его канистрами покупают на праздники в честь дня рождения детей. Надеваешь на голову мешок и начинаешь наполнять его газом… И никакой паники, просто засыпаешь. Вечным сном. Благодать.
СОВА: Так просто?
ГЕРЦОГ: Да, если решил воспользоваться «суицидальным» пакетом. Я посещал один интернет-форум, на котором обсуждают способы покончить с собой. Знаешь, если мешок с головы снят и нет следов борьбы, трудно определить, как человек задохнулся и даже что послужило причиной смерти.
СОВА: Не надо, прошу тебя.
ГЕРЦОГ: Почему?
СОВА: Ты нужен мне.
ГЕРЦОГ: Нужен?
СОВА: Да… Я читала о восточной мифологии…
ГЕРЦОГ: Ура! Говори, говори! Я наконец-то засыпаю!
СОВА: Ха-ха. Я же серьезно. Я читала про Инь и Янь. Это две противоположности, дополняющие друг друга. Представь, что мы вместе в постели.
ГЕРЦОГ: Я слушаю. Обнаженные?
СОВА: Возможно… Но я говорю про сон. Представь, что мы оба где-то далеко отсюда, спим вместе в одной постели.
ГЕРЦОГ: Где?
СОВА: Не знаю. Где-нибудь далеко. Прижимаемся друг к другу и засыпаем.
ГЕРЦОГ: Здорово. А потом пробуждаемся – выспавшиеся, отдохнувшие.
Тогда-то на Симону и снизошло озарение. Она решила, что не хочет умирать. И не желает быть жертвой. Она подробнее расспросила Герцога о «суицидальном» пакете, а потом стерла из компьютера всю свою историю общения в соцсетях. Он заказал для нее один пакет и отослал в больницу, где она работала.
Разумеется, «суицидальный» пакет предназначался не для нее. Для Стэна. Симона сообразила, что гелий ей не понадобится: у нее полно снотворного.
Последний раз Стэн изнасиловал ее с особой жестокостью. Словно чувствовал, что это в последний раз. Это укрепило ее решимость.
На следующее утро, когда Стэн мылся в душе, Симона решила, что осуществит свой план вечером, когда муж придет с работы. Поглядывая на аптечку, стоявшую на микроволновке, она заваривала чай и вдруг услышала грохот, донесшийся с верхнего этажа. Она взбежала по лестнице и увидела, что Стэн распластался под душем. Он был белый как полотно.
Она, почти не раздумывая, вызвала «скорую». Врачи по прибытии констатировали смерть. Ее муж скончался от сердечного приступа в возрасте тридцати семи лет.
Жизнь изменилась. Симона стала скорбящей вдовой, а Стэн после смерти превратился в трагического героя. Он так и не заплатил за свои зверства. Она должна была бы испытывать облегчение, но чувствовала один лишь гнев. Набухающий комок ярости, что какой-то мужчина отнял у нее столько лет. Ею овладела одержимость. Она совсем перестала спать, обессилела. Ей нравилось представлять, что Стэн по-прежнему жив. Живой Стэн не мог рассчитывать на сочувствие.
* * *
Симона осознала, что задумалась. Расплывающийся экран компьютера снова обрел четкость. Герцог ей писал и писал, спрашивая, куда она подевалась.
ГЕРЦОГ: Сова?
ГЕРЦОГ: Ты еще здесь?
ГЕРЦОГ:???????
СОВА: Извини, Герцог, грезила наяву.
ГЕРЦОГ: Ну? Что дальше? Мы с тобой наконец-то встретимся? Будем лежать вместе в постели? Далеко-далеко?
СОВА: Скоро. Очень скоро. Вот только разберусь еще с одним именем в своем списке.
Симона подумала про список. Он существовал только у нее в голове. Однако был вполне реальным. Убив доктора Грегори Манро – врача, который поверил Стэну, а не ей, – она перечеркнула его имя жирной черной линией. То же самое она сделала с Джеком Хартом. Харта выследить оказалось сложнее. В ту пору, много лет назад, когда он написал статью о ее жестокой нерадивой матери, он был честолюбивым журналистом. Из того, что произошло с ней, он раздул сенсацию, и это помогло ему продвинуться по карьерной лестнице… А Симона оказалась в детском приюте, одна-одинешенька, перед лицом новых ужасов. Джек Харт отнял у нее мать.
Симона подумала про свою следующую жертву и улыбнулась себе. Это будет ее лучшее убийство!
Глава 40
На следующий день в половине восьмого утра Эрика приехала в отделение Луишем-Роу. Ее вызвали на очередное совещание по выработке стратегии, которое было назначено в срочном порядке после того, как она накануне доложила Маршу, что продолжает работать по данному делу и что теперь они ищут серийного убийцу-женщину.
Она припарковалась и выбралась из машины на утренний зной. Вокруг на строительных площадках, где возводились здания, клацали и громыхали подъемные краны. Небо хмурилось, в воздухе висела влага. Собиравшиеся тучи блестели на солнце как сталь. Эрика заперла машину и направилась к главному входу. Надвигалась буря – и на улице, и на работе.
– Доброе утро, босс, – поприветствовал ее Вулф, когда она вошла в отделение. Он сидел, склонившись над утренней газетой, держа в левой руке надкусанную булочку из слоеного теста. Читал в «Дейли стар» статью о Джеке Харте – «ДЖЕК ХАРТ – ЖЕРТВА НЕОБЫЧНОГО СЕРИЙНОГО УБИЙЦЫ», – которая вся была усыпана крошками.
– Черт, – воскликнула Эрика. Склонившись над столом, она пробежала глазами статью.
– Смотрите, они даже приложение выпустили. – Вулф вытащил из газеты глянцевый черный журнал с огромной фотографией Джека Харта, смотрящего в объектив. Над его головой стояла надпись: «ПОКОЙСЯ С МИРОМ». – Даже в руки взять нельзя, измажешься, как черт, – простонал Вулф, показывая ладонь со следами черной краски.
– Может, это специально. Метафора такая, – сказала Эрика, проводя пропуском по электронному замку.
– Вы и правда считаете, что убийца женщина? – спросил Вулф, морща лоб.
– Да. – Эрика открыла дверь и прошла в отделение.
* * *
В конференц-зале работал кондиционер, лишь привнося зябкость в неприветливую атмосферу. Вокруг длинного стола сидели Эрика, старший суперинтендант Марш, Коллин Скэнлан, криминалист-психолог Тим Эйкен и помощник комиссара Оукли.
