И вот 25 июля в 4.25 дня они все обливались потом, притаившись у дома наркоторговца Джерома Гудмэна. Тот находился в поле зрения полиции на протяжении нескольких лет. В последние полгода они установили его причастность к убийству крупного наркоторговца в одном из пабов Мосс-сайда, что привело к переделу сфер влияния, в результате которого Джером взял под контроль поставки и производство метамфетамина и экстази. И в тот жаркий день на захудалой улице в Рочдейле они готовились штурмовать этот большой дом – одну из его твердынь.
В помощь Эрике и ее команде отделение выделило многочисленную группу поддержки. На протяжении многих недель за домом велось круглосуточное наблюдение, и каждая его грань впечаталась в ее сознание. Вместо палисадника голый бетон, переполненные мусорные баки на колесиках. На стене счетчики на газ и электроэнергию с отодранными крышками.
Внедрившийся в банду полицейский разведал расположение помещений. Они разработали четкий план штурма: как войдешь через главный вход, сразу вверх по лестнице. Слева от нее дверь, что ведет в дальнюю комнату. Именно там, они полагали, и производили метамфетамин.
Скрытое наблюдение зафиксировало, что в последние дни в дом часто заходила женщина с маленьким мальчиком. Это был риск. Существовала опасность, что Джером станет прикрываться ребенком как щитом, возьмет его в заложники или, в худшем случае, пригрозит убить малыша, – но они были готовы к такому развитию событий. Своей команде Эрика вдолбила ход операции до мельчайших подробностей. Все действовали слаженно.
Часы показали 4.30. Эрикой владел страх. Она подняла голову и отдала приказ, наблюдая, как ее коллеги ринулись через ворота к главному входу. Она шла последней, двигаясь крадучись мимо воротных столбов. Что-то сверкнуло, ослепив ее. Она сообразила, что это солнце отражается от вращающегося диска электросчетчика. Счетчик сверкал и сверкал, почти что в такт глухим ударам по двери. С третьего удара дерево затрещало, и входная дверь с громким клацаньем рухнула в дом.
Почти сразу стало ясно, что Джерома предупредили. Несколько судьбоносных минут, и вот уже Брэд, Лыбастик и Сал лежат на земле мертвые. Одна пуля попала Эрике в бронежилет, сбив ее с ног, вторая прошла сквозь шею, не задев важные сосуды. Марк, находившийся поблизости, увидел, как она схватилась за шею и через ее пальцы полилась кровь.
С ужасом в глазах он смотрел на нее, осознав, что происходит, а потом будто замер.
И только тогда Эрика заметила, что у него разворочен затылок.
Эрику и инспектора Тима Джеймса, тяжелораненых, подняли на вертолете с места происшествия. Ее погибшие коллеги – друзья и муж – остались лежать на земле.
В действительности все произошедшее заняло несколько минут, но с четырех тридцати того рокового дня жизнь Эрики замедлилась. С той поры ее не покидало ощущение, что она живет в кошмарном сне, от которого никогда не пробудится.
Глава 53
Симона отступила на пару шагов, глядя на Мэри. Та, в наполовину надетой на нее цветастой ночной сорочке, лежала на кровати в неловкой позе. Тяжело отдуваясь, Симона пыхтела от злости.
Эту сорочку она увидела в благотворительном магазине в Бекенэме и решила купить ее для Мэри. В том магазине было выгодно покупать дешевый товар: в Бекенэме люди, жертвовавшие вещи на благотворительные цели, были куда более состоятельными, чем в том районе, где жила она, и там случалось найти весьма неплохие изделия.
Ночная сорочка облегчила ее кошелек на двенадцать фунтов. Поначалу Симона колебалась, не решаясь потратить так много, но ей нравился рисунок – вишенки на белом фоне, и она считала, что эта расцветка как раз для Мэри.
К сожалению, сорочка Мэри не подошла. У нее были слишком широкие плечи, и Симона целых пятнадцать минут пыталась втиснуть безвольное тело старушки в рубашку, а та в ней застряла. И вот теперь Мэри лежала с сорочкой на голове, стиснутыми в ней плечами и торчащими вверх обмякшими руками.
Симона мерила шагами маленькую комнату. Через несколько минут наступит время обеда, когда медсестры ходят по палатам и кормят пациентов. Мэри пищу не принимала, но ведь кто-нибудь наверняка заглянет в дверь.
– Почему ты не сказала, что твой размер больше, чем двенадцатый? – горячилась Симона. – Ты ведь ничего не ешь. Я угрохала на нее кучу денег!
Она схватила сорочку за ворот и стала тянуть. Голова Мэри, утратившая точку опоры, поскольку ее туловище было приподнято с матраса, завалилась вперед, потом назад. Симона продолжала бороться с сорочкой, пока не раздался треск рвущейся ткани и та внезапно не оказалась у нее в руках. Мэри бухнулась на бок, головой ударившись об оградительную штангу.
– Смотри, что ты наделала, – ругалась Симона, протягивая Мэри порванную ночную сорочку. – Ее теперь даже в магазин нельзя вернуть! – Она приподняла с постели щуплое безвольное тело старушки, встряхнула ее и снова швырнула на кровать. – И почему только от людей мне одно разочарование?
Не церемонясь, Симона грубо надела на Мэри ее больничную сорочку c открытой спиной и опять запихнула ее под одеяло.
– Я с тобой больше не разговариваю, – заявила Симона, сворачивая ночную сорочку и убирая ее в свою сумку. – Ты не оправдала моих надежд. Ты просто толстая старуха, да еще и неблагодарная. Я потратила на красивую обновку для тебя свои тяжким трудом заработанные деньги, а ты даже не соизволила в нее влезть!
Симона повесила сумку на плечо и открыла дверь. По коридору эхом разносились стоны.
Она повернулась к Мэри.
– Неудивительно, что Джордж тебя бросил… Ладно, мне нужно еще кое-кого навестить.
Глава 54
Эрика открыла глаза. В гостиной висела сумеречная мгла. На улице стемнело, в открытую дверь, что вела во внутренний дворик, дул ветерок. Она встала и ощутила пульсацию в голове: после выпитого виски у нее начиналось похмелье.
В открытую дверь террасы надуло небольшой ворох листьев, которые теперь от ветра трепыхались на ковре. Эрика наклонилась, подняла их. Они были длинные и как будто вощеные на ощупь. Она признала в них листья эвкалипта. Эрика поднесла их к носу, вдыхая медово-мятный аромат, свежий и теплый. Ей сразу вспомнился Марк, и в груди потеплело. Эвкалиптовый запах был его любимый. Она покупала маленькие флакончики с эвкалиптовым маслом и наливала его в воду, когда делала мужу ванну. Зарывшись носом в листья, Эрика через открытую дверь террасы ступила в темный сад. Налетавший порывами прохладный ветер лохматил ее волосы. На дороге за домами темнел силуэт огромного эвкалипта.
Грянул гром, и на ногу Эрике упала огромная капля. Потом еще и еще, и вдруг дождь с ревом хлынул как из ведра. С минуту она стояла, подставляя лицо дождевым струям, наслаждаясь ощущением льющейся на нее холодной воды. Громовые раскаты продолжались, дождь лил все сильнее, обрушивался стеной, напрочь смывая с нее соль слез и дневного пота, так что на ней нитки сухой не осталось.
