– Да, мы так считаем, – подтвердила Эрика. Марси поставила перед ними чашки с чаем. Зазвонил лежавший на столе телефон Марша.
– Суперинтендант Никсон, – сообщил Марш, глянув на дисплей, прежде чем ответить.
– Он был на месте преступления вместе со старшим инспектором Спарксом, – доложила Эрика.
– Алло? Джон, это Пол Марш… – Он вышел из кухни и прикрыл за собой дверь. Эрика слушала, как его голос затихает в коридоре. Марси подошла к столу и села напротив нее.
– Угощайся, – предложила она, открыв банку с печеньем и поставив ее на стол между ними. – А то на тебе лица нет.
– Спасибо, – поблагодарила Эрика. Они взяли по печенью и стали молча жевать.
– Сегодня… годовщина, я помню, – нарушила молчание Марси. – Мне очень жаль. Ты и сама знаешь, как я тебе сочувствую. Тебе нелегко.
– Спасибо. – Эрика взяла еще одно печенье. – Но, думаю, сегодня вечером я в каком-то смысле смирилась. Как бы это тебе объяснить. Я по-прежнему постоянно думаю о нем, но я смирилась с тем, что его не вернешь.
Марси кивнула. Эрика отметила, как мила она сейчас, без обычной своей «боевой раскраски». Красота ее сразу обрела мягкость.
– Думаешь осесть здесь, на юге? – спросила Марси, беря еще одно печенье и изящно макая его в чай.
– Не знаю. Последние два года я как будто заново училась жить. Сначала день после гибели Марка, потом неделя, месяц, год…
– В общем, планировать что-либо невозможно, – заключила Марси.
– Да.
– У тебя на севере остался дом, на Рёскин-роуд?
– Да.
– Очень хороший дом, такой уютный.
– Я с тех пор туда не возвращалась. Наняла профессиональных рабочих-упаковщиков, они уложили все вещи, поместили на хранение. Сейчас дом в аренде, – объяснила Эрика, с унылым видом откусывая печенье.
– Продай его, Эрика. Помнишь наш дом в Маунтвью-Террас? Я недавно узнала, что его продали за пятьсот тысяч фунтов! Я знала, что цены в Манчестере выросли, но это ж просто безумие. Шесть лет назад, переезжая сюда, мы его продали за триста тысяч. Ты могла бы купить что-нибудь в Лондоне. В районе Хилли-Филдс есть симпатичные домики… И я видела чудесный дом в Форест-Хилл. Он, конечно, нуждается в ремонте…
Эрика напрягала слух, пытаясь разобрать, что говорит Марш в коридоре.
– Марси, я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать цены на жилье, – перебила она его жену.
Та заметно напряглась.
– Но ты заявилась к нам домой в три часа ночи. По крайней мере, могла бы вести себя вежливо.
– Марси, у меня был долгий и ужасный день.
– У тебя каждый день долгий и ужасный, Эрика. – Марси поднялась из-за стола и вылила остатки чая в раковину, забрызгав кафель.
– Прости.
– Никто из отделения Пола не считает себя вправе врываться к нам домой посреди ночи.
– Я не…
– А ты чем лучше?
– Ничем. Просто мы давно знаем друг друга, и я не хотела обсуждать с ним это по телефону, – объяснила Эрика.
Марш, вернувшись в кухню, увидел там живописную сцену: Марси стояла перед Эрикой, тыча в нее пальцем и собираясь что-то сказать.
– Марси, пожалуйста, не могла бы ты оставить нас?
– Конечно, конечно. Раз твоей сотруднице так угодно. Увидимся утром, – сердито бросила она.
Непонятное выражение скользнуло по лицу Марша. Они что – спят в разных комнатах? – подумала Эрика.
Марш закрыл за женой дверь и быстро взял себя в руки.
– Айзека пока задержали до утра. Ждут результатов анализа ДНК.
– Чего?
– У Стивена Линли, похоже, было довольно… много партнеров. В его квартире нашли разные кожаные вещицы, аксессуары для связывания, а также весьма экстремальное порно.
– Например?
– Да в общем-то ничего противозаконного, всяческие фетиши, в том числе те, что используют для удушения… Они прослушали автоответчик Линли. Судя по всему, они с Айзеком сильно повздорили. Айзек оставил ему несколько сообщений с угрозами, сказав – я цитирую – «Я убью тебя, сволочь».
– Я тоже оставляла такие сообщения, сэр.
– Эрика…
– Нет, вы же знаете, как бывает. Если очень захотеть, любого можно привлечь к ответственности, опираясь на его частную корреспонденцию. Айзек не убивал.
– И что вы хотите от меня услышать, Эрика? Предлагаете прекратить процедуру на основании того, что вы считаете его невиновным?
– Мы оба знаем, что после такого отмыться потом трудно! У него есть адвокат?
– Да, наверно.
– Могли бы вы обеспечить к нему доступ? Если его собираются допрашивать, я предпочла бы это сделать сама.
– Вы же понимаете, что это невозможно…
Эрика достала из сумки открытку.
– Вот, смотрите. – Она пододвинула к нему по столу прозрачный пакет с развернутой открыткой. Марш прошел за очками к кухонному столу, вернулся к обеденному, за которым сидела Эрика, и сначала долго смотрел на открытку. Потом перевернул ее, прочитал.
– Откуда это у вас?
– Сегодня днем я была дома и заснула. Когда проснулась, дверь во двор была открыта, а это лежало на подушке.
– На подушке! Почему же сразу не сообщили?
– Теперь вот сообщаю! Я проснулась, нашла записку – голыми руками я к ней не прикасалась, надела латексные перчатки, – потом мне позвонил Айзек. Я прямиком поехала на квартиру Стивена Линли, затем – сюда.
– Это уже слишком, – произнес Марш. – Утром первым делом собираем совещание. Я позвоню, распоряжусь, чтобы криминалисты обследовали вашу квартиру.
– Отлично.
– Может, заночуете здесь на диване?
– Нет, сэр. Уже почти четыре часа утра. Сниму номер в отеле, посплю пару часов.
– Ладно. Завтра жду вас в отделении ровно в девять.
Глава 59
Снова лил дождь. Эрика бегом помчалась от машины к главному входу отделения Луишем-Роу. Дежурил Вулф. В дежурной части сидела на пластиковых стульях компания молодых женщин с угрюмыми лицами. Две из них укачивали в прогулочных колясках плачущих малышей. Трое маленьких детишек – два мальчика и девочка – забрались на стулья с одного края. Топая босыми ногами по зеленым пластиковым сиденьям, они смеялись и пальцами рисовали на запотевшем окне. Высоко у них над головами кто-то сальным пальцем вывел надпись: ЧТОБ ВСЕ СВИНЬИ ЗДОХЛИ. Дети были чумазые и шумные, но Эрику тронуло до глубины души, что на бетонном полу у стульев, на которых они плясали, аккуратно стояли в ряд три пары шлепанцев.
– Доброе утро, – поздоровался Вулф, глянув на нее из-за стола. – Марш велел всем собраться в оперативном отделе.
