– Простите, что звоню вам домой, Мосс, – извинилась Эрика.
– Да все нормально, босс. Что-то случилось?
– Сегодня все куда-то разбежались.
– Ну да, – отвечала Мосс, помедлив в смущении. – Извините, что так вышло. Я думала, вы будете заняты с Маршем.
– Так и было. Хорошо провели день?
– Да. Сходили в Сент-Джеймсский парк. Там чудесно.
– Говорить можете?
– Да. Только что закончила читать Джейкобу «Голодную гусеницу»
[35], и теперь страсть как хочу салата – такого со мной еще не бывало.
– А я читаю один из романов о старшем инспекторе Бартоломью, о котором пишет… писал Стивен Линли.
– Хотите организовать клуб книголюбов? – спросила Мосс.
– Очень смешно. Нет, я начала читать «Из моих охладевших рук», и, знаете, очень неприятная книга…
– В каком смысле?
– Я спокойно отношусь к кровавым сценам, но здесь просто жуть. Серийный убийца по ночам похищает женщин, запирает их в подвале и там истязает.
– Нечто вроде «Молчания ягнят»?
– Нет, в «Молчании ягнят» насилие описывается элегантно и сдержанно. А здесь сплошной порносадизм. Я только что с трудом продралась через многостраничную серию длительных, затяжных красочных изнасилований, в промежутках между которыми убийца льет кипяток на голые тела своих жертв.
– Ни фига себе.
– Такое впечатление, что он тащится, описывая все это… Вот мне и подумалось, а что, если Ночной Охотник убил Стивена из-за его отношения к женщинам?
– Мне казалось, согласно новой версии, Стивена убил Айзек Стронг? И вас вроде бы отстранили от этого дела?
– Мосс, а вы сами-то верите, что Айзек может быть убийцей?
– Нет. Хотя я его не так хорошо знаю.
– Мосс, я ведь была на месте преступления. И там все указывало на то, что убийца тот же. Я только что в Google задала поиск на Стивена Линли и выяснила, что его книги продаются бешеными тиражами, но в литературных кругах отношение к нему очень неоднозначное. Многих возмущают его описания насилия по отношению к женщинам; раздаются призывы к бойкоту его книг. А может, это и есть та самая ниточка? Что, если какая-то из его книг вдохновила кого-то на насилие над Ночным Охотником? По телефону она мне сказала, что ее истязал муж, и она собиралась его убить, но он умер сам.
– Хорошая версия, босс. Значит, вы пытаетесь вычислить убийцу по детективу? – спросила Мосс.
– Просто получается, что мы толком не задумывались о мотиве преступлений. Потратили впустую время, считая, что с Грегори Манро расправился отвергнутый любовник; в случае с Джеком Хартом нам затмила глаза его публичность.
– Да, но есть одна проблема, босс. Нас отстранили от расследования данного дела. Меня временно откомандировали в отдел по размещению камер видеонаблюдения, – сообщила Мосс.
– А Питерсон?
– Не знаю. Слышала, его тоже куда-то направили, но куда – точно не знаю.
– Ну, а я в отпуске, – сыронизировала Эрика.
– Тогда, может, займетесь тем, что обычно делают на отдыхе? Навестите друзей… Например, повидайтесь с Айзеком. Если не можете сейчас быть полицейским, будьте другом.
Глава 63
Эрика стояла в очереди на досмотр в центре для посетителей тюрьмы Белмарш, размещавшемся в длинном низком сыром бетонном здании. Для сорока человек, столпившихся перед металлодетекторами, здесь было тесно. На улице лил дождь; высокие узкие окна запотели. Зловоние влажных потных тел и аромат духов смешивались с едким запахом шампуня для пола. Из посетителей очень немногие пришли по одному. В лицах некоторых, впервые пришедших навестить друзей или любимых, читалось потрясение. Шумная группа жен арестантов с орущими детьми выкладывала перед металлодетекторами принесенные вещи. Одну из мамаш охранник попросил снять с ребенка подгузник – вдруг там что-то спрятано. Она отказалась.
После того как все прошли досмотр, какое-то время они снова ждали в длинной приемной. Затем посетителей провели в помещение, похожее на огромный спортзал, где стояли ряды пластиковых столов и стульев. Когда Эрика вошла туда, все арестанты сидели неподвижно. На них были желтые пояса, чтобы они после свидания не сбежали, смешавшись с посетителями.
Айзека она нашла за столом в конце третьего ряда. Его внешний вид ее шокировал: глаза воспаленные, в обрамлении темных кругов. Его обычно прилизанные волосы были всклокочены, на лице – порезы от бритвы.
– Я так рад тебя видеть, – произнес он.
– Мне очень жаль, что Стивен погиб. Соболезную, – сказала Эрика.
Айзек пытливо смотрел ей в глаза.
– Спасибо. Что привело тебя сюда?
– Я пришла как друг. – Эрика накрыла ладонью его руку. Она была холодная и влажная, а сам Айзек дрожал. – Прости, что не навестила раньше.
– Здесь сущий кошмар. Грязь, крики, постоянные угрозы насилия, все время чувствую себя в опасности, – прошептал он. – Я не убивал. Поверь, прошу тебя, я не убивал… Ты ведь мне веришь, да?
– Да, верю, – чуть помедлив, ответила Эрика.
– Я узнал, что он ходит в сауну для геев у Ватерлоо. Сношается с парнями просто так – не предохраняясь. Я это подозревал и припер его к стенке, а он сказал, что посещает тренажерный зал. Потом этот идиот взял мой айпод и забыл его в сауне, в шкафчике оставил. И мне оттуда позвонили… Полагаю, тебе известно, что я по телефону грозился его убить?
– Да.
– Но я не убивал. Я его не убивал. Я пришел к Стивену, чтобы устроить ему взбучку, открыл дверь своим ключом и… – Голос Айзека сорвался, глаза наполнились слезами, и на стол с тихими шлепками упало несколько капель. Он вытер их рукавом.
– Постой, так ты открыл дверь ключом?
– Да, у меня был ключ от его квартиры. Между нами сложились доверительные отношения, и он дал мне ключ. Я был так тронут, так чертовски ему благодарен.
– Его квартира на втором этаже, балкона нет?
Айзек кивнул.
– Если дверь была заперта, когда ты пришел, значит, это был не взлом. Он либо сам впустил убийцу, либо у того был ключ.
– Так ты для этого сюда пришла? Продолжаешь расследование?
Эрика вкратце поведала ему о том, что произошло, что ее отстранили от дела.
– Значит, ведешь собственное расследование? Думаешь, сумеешь мне помочь?
