С одной только телочкой вышла осечка. Валера точно знал, что Вика была в него влюблена, и поэтому надеялся на легкую победу. Но не судьба. Был момент, когда она растаяла под его чарами, но появился Купалов… И потом он пытался навести к ней мосты, но Вика куда-то исчезла… Да и ляд с ней! Невелика потеря.
А Купалову Валера отомстил. Он мог бы спустить это дело на тормозах, но звезды встали так, что их с Купаловым интересы совпали. Марго нужно было жизненное пространство для торговли, и Валера помог ей его расчистить. И вместе с тем еще крепче привязал ее к себе. С тех пор она не думает, что Валера зависит от нее. Скорее наоборот. Если вдруг возникают какие-то нестандартные проблемы, он решает их. Надо будет с Водниковым закончить, он и это сделает. Пока, правда, вопрос ребром не стоит. Но и не лежит.
* * *
Пуля прошла насквозь, всего лишь облизнув кость. Но пальцами Юра шевелил с трудом. И ходить он, опираясь на раненую ногу, не сможет. Рану он перевязал, но крови все равно вытекло немало, и непонятно, как он до сих пор не загнулся. В животе у него кровавая каша, в ногах глубокие рваные раны от волчьих зубов, как бы бешенство не подхватить. Ступня прострелена — возможно заражение крови. Не зря же его трясет, как в лихорадке. Жить не хочется, как хреново.
Одну ночь он провел у костра, среди трупов, другую — запертый в машине, среди волков. К счастью, эти твари нажрались, ушли. Но никуда не делась тайга, это безлюдное пространство на сотни верст вокруг. И дорога, на которой стояли машины, никого не интересовала. Нет машин — некому помочь. Придется самому. Только где взять силы?
Юра с трудом забрался на водительское сиденье. Ключ торчал в замке зажигания, он провернул его и не понял, то ли стартер под капотом крутанулся, то ли самого от озноба колотнуло. А его трясло, но и двигатель работал. Датчик топлива показывал четверть бака. Не так уж и много для прожорливого движка.
А в «Шишиге» несколько полных канистр с бензином. Да и в баке там кое-что есть. Надо забрать с собой все топливо, которое есть. Да и съестной запас лишним в дальнем пути не будет. А еще где-то в «газике» должна быть аптечка, а там не только бинты, но и лекарства, шприцы. Неплохо было бы проколоть себя антибиотиками.
Юра слишком резво вышел из машины. Ощущение было такое, как будто он провалился в жидкое болото. Но нет, он лежал на сухой земле. Просто ноги отказывались держать такое же ослабшее тело. И где-то бродят волки. А оружие осталось в машине. Юра встревоженно огляделся — нет, спокойно все.
Он кое-как поднялся, опираясь на относительно здоровую ногу, открыл дверь, снял с заднего сиденья автомат. Патронов там с гулькин пук, но в кузове грузовика есть несколько снаряженных магазинов. К одному-единственному в бригаде автомату. Который доверили Юре как бывшему спецназовцу. Но есть ружья и пистолет, из которого Морячок уложил Сторожка. Много чего можно найти, если забраться в кузов. Но как это сделать в состоянии полного нестояния?
Юра добрался до грузовика, с трудом откинул задний борт. Сел на землю, чтобы набраться сил, но его потянуло в сон, из которого он мог уже не выйти. Сознание само по себе выхватило из памяти сюжет с бароном Мюнхгаузеном, в котором он вытаскивал себя из болота за волосы. Что-то подобное смог сотворить с собой и Юра. С неимоверным трудом он забрался в кузов грузовика. И понял, что обратно он уже не спустится. Или он вернет себя из небытия здесь и сейчас, или умрет на радость злым духам.
Юра нашел рюкзак Лимона, вынул оттуда небольшой матерчатый мешок с бинтами и лекарствами.
Джинсы он снял через дикую боль. Штанины прилипли к ранам, и ткань пришлось отрывать с мясом. У него появилась возможность обработать раны, но боль отключила сознание.
В себя он пришел в сумерках. То ли вечер успел наступить, то ли ненастье надвинулось. Брезент над кузовом шумно трепетал под натиском ветра. Да и в кунг задувало. Похоже, надвигался или уже даже начался ураган. А ветер холодный.
Он кое-как снял повязку со ступни, содрал окровавленный носок. Обработал рану, наложил новую повязку. К этому времени сумерки за бортом сгустились, ветер усилился. И хлынул дождь, капли били по брезенту с такой силой, как будто кто-то палками по кузову барабанил.
Юра обработал рваные раны. Надо было бы сшить края, но кровь остановилась и без этого. И заживет все как на собаке. Если антибиотики успеют помочь.
Юра сделал себе укол, перебинтовал раны. В рюкзаке у него лежали относительно чистые треники, но дотянуться до них он не смог. Лег, вытянул руку и отключился под перестук ливня.
Очнулся он в кромешной темноте, под шум дождя. Его колотило от холода, но, похоже, виной тому было внешнее воздействие. Внутренний озноб, похоже, отступил. Зато разболелись ноги.
Юра нащупал рюкзак, вынул треники, свитер, нашел теплый спальник, забрался в него. И только тогда подумал о том, что неплохо было бы сделать себе обез-боливающий укол. Там, в аптечке, кажется, был промедол. Но не было уже сил шевелиться. Да и слабость брала свое. Он чувствовал, что боль не помешает ему заснуть. Или просто отключиться…
Погружаясь в сон, он вспомнил о деньгах, которые лежали где-то под охапкой прелого наста. Там целое состояние, мечта охотника за удачей, в число которых он вступил в прошлом году. Он никого не обкрадывал, не убивал ради добычи. А Морячка застрелил, чтобы выжить. Нет больше никого, кто мог предъявить права на эти деньги, так почему бы не забрать их себе?
Он вернется в Урядновск с очень солидной компенсацией за вычеркнутые из жизни три года. И начнет новую жизнь. И плевать на всех, кто ему должен. В том числе и на Вику… Она предала его, и нет ей прощения. Не зря же он сжигал ее письма. После прочтения.
Нет, он начнет новую жизнь без Вики. И со временем поднимется на более высокий уровень, чем Родик. Пусть она искусает себе локти… А Родика он растопчет. С высоты этого своего положения.
Юра погружался в парализующий сон, а дождь продолжал стучать по крыше. Вся тайга промокла. А рюкзак с деньгами, возможно, лежит в луже. А деньги не любят воду, они от нее портятся…
Юра напряг мышцы, пытаясь привести тело в движение, но не нашел в себе сил выбраться из мешка. И успокоился. Хрен с ними, с деньгами. Сейчас для него главное — выжить.
* * *
Спальню собрали за сутки. Мастера работали днем и ночью. Но торопился не Родион, коней гнала Альбина. И он понимал почему. Видно, ей уже пообещали новую жизнь в новом доме. Ну да, Родион пообещал отцу стать образцовым семьянином.
Но ведь не станет. И зря Альбина надеется. Не любит он ее. Даже если она вдруг похудеет и станет стройной, как тростинка, все равно не полюбит. Дело не в комплекции, дело в настройках собственной души.
Образцовым семьянином он мог бы стать с Викой… Наверное… Во всяком случае душа к ней лежит. И стрелка компаса на нее показывает. А на Альбину эта же стрелка падает. И как ему быть?
— Ну, как! — Она обвела рукой спальню.
— Даже лучше, чем на картинке, — кивнул Родион.
