Глава 18
Человек не должен обращать внимания на обиды. Если, конечно, они смыты кровью. Валера должен был спросить с Купалова, если он этого не сделает, то перестанет уважать себя. Но сам он на мокрое не пойдет. Слишком уж он ценит свою свободу, чтобы разбрасываться ею. Для этого есть Рыжик, для которого нет разницы между жизнью и смертью, тюрьмой и волей. Ему человека убить, что двумя пальцами высморкаться. И дружки у него еще те живцы.
Но Валеру интересовал сам Рыжик, дружкам он потом все скажет. И сам решит, сколько им давать на лапу. А с Рыжиком он и выпить может, и закусить.
Он хорошо помнил рюмочную у площади Свободы. Когда-то здесь реально была рыгаловка — с грязными столами и тараканами. А сейчас все чин по чину. Интерьер и кухня, как в первоклассном ресторане, одна только фишка из прошлого здесь осталась — отсутствие официантов. Подошел к стойке, сделал заказ, дождался, когда его подадут, забрал. Все просто. И в этом была своя прелесть. Официантки — это ходячие уши, а без них можно говорить о чем угодно. Если тихо.
— Как шашлычок? — спросил Валера.
Рыжик ничего не сказал. Сощурил рыбьи глаза, взял зубочистку, сунул ее в рот. Смотрит на Валеру и ковыряется. Смотрит и ковыряется.
Валера достал из кармана конверт, положил на стол. Рыжик взял деньги, пересчитал их, не вынимая.
— А не мало?
— Я что, с дочерью Рокфеллера сплю? — скривился Валера.
Когда-то это была его фирменная присказка. И с дочерью Рокфеллера он мечтал встретиться. Жил бы с ней как в сказке, ничего не делая. А так приходилось добывать хлеб насущный в брачных аферах. Потом связался с людьми, которые совершенно не разбирались в тонких конструкциях женской души, зато умели брать на гоп-стоп жирных карасей.
— Ты с мамой Рокфеллера спишь, — усмехнулся Рыжик.
— Да, но зарабатываю я сам.
— Еще штуку баксов добавь.
— А разве я не говорил, что Купалов — мусор?
— Ну ты, Бракованный, в натуре… И только из уважения к Маркизу.
С Маркизом Валера знался с давних лет. Одно время они очень дружили, потом их пути-дороги разошлись. Но был момент, когда судьба свела их вместе. За Маркизом шли менты, он попросил его спрятать. Валера сделал все, как надо, но мусора насели на него, сделали из ливера форшмак, но ничего так и не узнали… Но к Маркизу из-за Купалова он бы обращаться не стал. Слишком уж этот Юра для него мелкая сошка.
Рыжик поднялся, подмигнул Валере в знак прощания и повернулся к нему спиной.
— Эй, а шашлык?
Шашлык здесь подавали отменный, а Валера не пожадничал, заказал для начала целый килограмм. И коньяк им подали, а не водку… Но Рыжик не захотел с ним ужинать. Да и ляд с ним.
Только за Рыжиком закрылась дверь, как зазвонил мобильник.
— Ты где? — спросила Марго.
— Да так, перекусить зашел…
— С кем?
— Да была тут одна Хавронья. Забили ее. И зажарили. Шашлычок, скажу тебе.
— Когда будешь?
Валера глянул на бутылку.
— Да часа через полтора.
— Ну, хорошо.
Он вернул трубку в карман и в раздумье поскреб за ухом. Вот и думай теперь, зачем звонила Марго. То ли его с бабой хотела поймать, то ли сама боялась спалиться. Может, исполнительному директору свой новый бюст демонстрирует. Искусство нужно нести в массы… Может, поехать к ней да застукать ее прямо на выставке?
Но шашлычок такой хороший. А коньячок так легко шел… Но с каждой рюмкой мысли тяжелели. В конце концов Валера решил закончить. Он уже собирался подозвать официанта, когда к нему подсел Купалов — лицом к лицу.
— Жрешь? — резко спросил он.
— Ты это, полегче на поворотах! — вскинулся Валера.
— А то что?
— Много на себя берешь, пацан.
— Ну давай, накажи меня!
Юра вдруг вынул финку и швырнул ее на стол прямо Валере под руку. Он не удержался, взял нож. Но ударить не решился. Купалов не просто драться умеет, он в спецназе служил, всякие разные приемы знает. Как бы он потом эту финку острием в глаз не ввернул.
— Давай, а я тебе яйца отстрелю!
В руке у Купалова появился пистолет. Он прятал ствол под столом, поэтому Валера не увидел, но услышал, как лязгнул затвор.
— Эй, ты чего? — Финка вывалилась из руки.
— А чтобы ты к Вике, падла, не мазался!
Юра вынул салфетку, завернул в нее нож и спрятал его. И пистолет он также сунул под куртку.
— Что-то я не понял.
Купалов коварно усмехнулся, вынул из кармана конверт с бурыми пятнами на нем, швырнул ему. А на конверте знакомая синица на ветке.
— А теперь понял?
Валера дрожащими пальцами взял конверт, заглянул внутрь. Да, это был его конверт, с его деньгами. Но почему на нем кровь? Неужели?.. Валера ошеломленно глянул на Купалова.
— Орудие убийства с твоими пальцами у меня, — хмыкнул тот.
— Ты… Ты…
Страшная правда не просто открылась, она шарахнула по голове, как упавший с крыши кирпич. Купалов его выследил, подслушал разговор, а затем пошел за Рыжиком. На улице темно, а у Рыжика патологическая страсть к темным переулкам. Там Купалов его взял на перо… А срок за это мотать Валере. И еще братва спросит…
— Кто Водникову красного петуха запустил? — спросил Юра.
Валера ошалело мотнул головой. Как бы до другого петуха дело не дошло.
— Кто магазины, спрашиваю, жег?
— А-а, магазины…
— Кто?
— А зачем?
— Зачем жег?
— Зачем говорить? Мне какой с этого толк?
— Ну, может, я перышко с твоими пальцами в реку скину.
— Я жег.
— Зачем?
— Ну, надо было…
— Конкуренция?
— Ну да, эти магазины нам мешали…
— А почему все на меня думали?
— Ну-у…
— А потому что ты момент удачно подгадал.
— Да, наверное, — кивнул Валера.
— Да не наверное, а точно… Откуда ты узнал, что у меня была война с Водниковым?
— Ну, узнал… Вика сказала.
— Вика сказала?!
— Ну, тебя тогда замели, она там за тебя хлопотать ходила. А мы там у ментовки с пацанами терлись. Ну, я подошел к ней, мы разговорились. Она не в себе была, все выложила. Ну, я понял, что надо жать на «газ»…
— В смысле на «газ»?
— Ну, жечь.
— С Викой?
