— Я буду жить с ним спокойно, ты будешь жить с ним дружно. Как завещал кот Леопольд, да?
— Кот Леопольд правильно все говорил, — ничуть в том не сомневаясь, сказала Вика.
— Тогда будешь жить как мышка. Не шуршать и не отсвечивать. А с работы этой ты увольняешься.
— Да, наверное, ты прав, — кивнула Вика.
Действительно, нужно убрать все точки соприкосновения с Родиком. Если его не трогать, не раздражать, он точно успокоится. И смирится. А они с Юрой будут жить-поживать.
— Все, в гостинице ты уже больше не работаешь.
— Может, куда-нибудь переедем? — сказала Вика.
— Куда?
— Ну, можно в Воронеж. Можно в Москву…
— Зачем? Чтобы Родик нас не нашел?
— Ну, Родик… Тебя же, говоришь, заказали. Может, отменили заказ, может, нет. И Валера еще вернуться может.
— Чтобы я из своего родного города от каких-то бакланов бегал! — Юра гордо вскинул голову.
— А деньги… Вдруг их кто-то ищет.
— Их искать может только смерть.
— Не говори так.
— Но я-то смерти не боюсь.
— Я боюсь.
— Ну, тогда я буду твоей каменной стеной.
— Каменная стена — это хорошо. Если это не надгробье…
— Никуда мы отсюда не уедем.
— Тогда пообещай мне спокойную жизнь.
— Обещаю.
Вика кивнула. И тут же пожала плечами. Юра — сильный мужчина, волевой, он действительно ничего не боится. Но сможет ли он сдержать свое слово? Теперь, после того как он отказался уехать с Викой в новую жизнь, никакой форс-мажор не может служить ему оправданием. Если он снова схлестнется с тем же Родиком, в этом будет его вина…
* * *
Вика уволилась, выпала из виду. Но Родион не собирался опускать руки. Он обязательно ее найдет и подчинит себе.
— Знаешь, чем все это закончилось? — спросил отец.
Он сидел в кресле, крутил карандаш, глядя на сына поверх него.
— Вика у нас больше не работает.
— Больше тебе не о ком думать? — поморщился отец.
— Некому эту занозу вытащить, — скривился Родион.
Если бы Альбина смогла заменить ему Вику, но это нереально.
— Эта заноза нам дорого обходится.
— Ничего, мотель к мотелю, копеечка к копеечке.
— Ну, в убытке мы не останемся, но придется поднапрячься, чтобы отбить кредит. И тебе этот воз тянуть, так что не до Вики.
— Одно другому не мешает.
— Мешает… Я так тебе и не сказал, чем наша с тобой афера закончилась. Соркин заказал Купалова.
— Ну, так бы сразу и сказал, — оживился Родион.
— А Купалов жив.
— Ничего, подождем.
— Если он жив, а я знаю о том, что его заказали, значит, ничего не вышло. Купалов киллеру кишки выпустил, а Валера исчез.
— Ну, значит, ментов подключать надо.
— А где труп?.. Марусова не знает.
— Марусова?
— А от кого информация?
Родион кивнул. И Марусова старалась держать их в поле зрения, и на нее саму также постукивали. Видно, Маргарита Петровна что-то кому-то сболтнула…
— И что это значит? — спросил Родион.
— Ты же не хочешь, чтобы Купалов твои кишки… — отец запнулся и чуть ли не умоляюще глянул на сына. — Все, хватит! Поигрались, и хватит.
— А если…
— Я сказал — все!
— Но…
Отец поднялся и, не сводя с Родиона глаз, взялся за пряжку ремня. Расстегивать пояс он не стал, но дал понять, что снимет его, если Родион не успокоится. Снимет и всыплет ему как в старые добрые времена.
* * *
Жизнь есть везде, даже на каторге. А в ссылке — тем более. Надзора нет, зато деньги водятся. А с хорошенькой женщиной познакомиться не проблема.
А вчера Валере особенно повезло. Он даже не удержался и глянул на Женю в окно. Не май месяц на улице, а она в короткой юбке. И курточка куцая. А идет, как пишет. Ощущение такое, что попка у нее живет своей жизнью и двигается в бодром ритме вне зависимости от настроения хозяйки.
Женя шла в одну сторону, а с другой — рядом с ней остановился знакомый «Мерседес». Марго вышла из машины, глянула на Женю, нахмурилась и посмотрела вверх, но Валера вовремя сдал назад.
К тому времени как Марго поднялась на четвертый этаж, он убрал следы женского присутствия. А Женя, как назло, чмокнула его в щечку на прощание, подкрасив перед этим губы. Этот «чмок» он стер. Но, может, на шее где-нибудь осталось. Об этом он и думал, обнимая Марго.
— Ты какой-то напряженный, — заметила она.
— Да спал… — сказал он и зевнул в кулак.
— С кем?
— С мыслями о тебе…
— Да видела я тут одну мыслю на букву «б». Интересно, с какой трубы она слезла… — Марго в упор смотрела на него.
Но Валера выдержал ее взгляд.
— А красивая?
— Труба?
— Буква.
— Красивая. Прописью…
— Не знаю.
— Ну, знаешь не знаешь, а давай собирайся, домой едем, — усмехнулась Марго.
— Так это… — Валера не хотел никуда уезжать.
У него и с Женей тут наладилось, и Зинка с третьего этажа иногда заходит. До них Галка была… И квартирка у него уютная. Он здесь как медведь в берлоге — и спит, и лапу сосут.
— Жив твой Рыжик.
— В больнице?
— На малине. С профурами… Не убивал его Купалов…
— Нет.
— Но избил сильно. Для профилактики.
— Ну так не убил же.
— А на испуг тебя взял.
— Ну нет… — Валера не хотел в это верить.
В его жизни всякое бывало — и на пушку брали, и на нож ставили. Он битый волк, его трудно развести. Но Купалов казался таким убедительным, и он повелся, как последний лох.
— Я тебе больше скажу… — Марго, не сводя с него глаз, развязала тесемку на его халате.
— Что ты скажешь?
— Там очень интересно все получается… — Она и сама стала раздеваться.
Шуба осталась в прихожей, платье снималось легко, а там корсет с чулками на подвязках. Она же знала, куда ехала. И знала, зачем укладывает Валеру в постель. И скуку свою развеять, и его проверить. А вдруг труба после буквы прогнулась.
— Что получается?
— Получалось. Но не совсем получилось… Ты ведь не просто так с Юрой сцепился. Кто-то вас стравил. Или нет?
