— И я об этом жалею!
— Ага, ага!..
— Я же просила тебя не лезть к Родику!
— А кто к нему лез?
— А это что такое?
Вика вынула из-за пояса пистолет и швырнула в него. Юра поймал оружие на лету.
— Не понял!
— В обуви нашла. Случайно.
— Но это не мое!
— Ну, конечно! — повторяя его кривляния, сказала она.
— Да не мое, говорю!
— Ага, ага!
— Я серьезно…
— И я серьезно.
— Это какая-то подстава.
— Я так и поняла, — усмехнулась Вика.
И вдруг ее брови, щеки, губы стали тяжелыми, как будто налились свинцом. И челюсть также потянуло вниз.
— Я видела Валеру, — пробормотала она. — Я шла сюда, а он выходил из подъезда… Заговорил со мной, как будто ко мне ходил. А глазки бегают…
— Валера, Валера… А замок у нас неважный, сколько раз говорил, что сменить надо…
— И тогда, когда я к маме уходила, встретила его во дворе… Он следил за нами…
— Следил, — кивнул Юра. — Следил и знал, что я наехал на Родика… Я наехал, а Валера устроил продолжение… А ствол подбросил мне…
— И что нам теперь делать?
— Что делать, что делать… От ствола нужно избавляться…
— Шварцев может вернуться.
— Все это время ствол был у тебя?.. Вика, ты святая!
— Святые терпят все. А я не святая. И не могу больше терпеть твои выходки.
— Да не стрелял я в Родика!
— Зато меня оскорблял!.. И если еще хоть одно слово в мой адрес!.. — Вика запнулась, не в силах про-должать.
— То что?
— Я вернусь к Игорю. И стану его женой…
— Это ты так решила?
Вика ничего не сказала. На гнущихся от слабости ногах она кое-как дошла до кресла и, еле живая от усталости, села.
— Эй, ты чего? — Юра встал перед ней на колени.
— Сделай что-нибудь. Я не хочу, чтобы тебя посадили, — закрывая глаза, пробормотала она.
Юра выглянул в окно, чуть погодя осторожно вышел на лестничную площадку. И ушел. А Вика представила себя летящей в неисправном самолете. Двигатели работают на последнем издыхании, все зависит от мастерства и везения пилотов, а ей остается только надеяться и ждать. И хорошо, если Юра сможет удачно приземлиться на твердую почву под ногами.
Глава 22
То ли бетонная плита над головой, то ли плотно спрессованное облако — дотянись до него рукой, и она погрузится в колыхающуюся муть. Но рука такая тяжелая, легче надорваться, чем ее поднять.
Но руки Родик хотя бы чувствовал, было и ощущение контроля над ногами. Если очень-очень поднатужиться, и рукой можно пошевелить, и ногой. Глаза он мог открывать, видеть. А шея не слушалась, и голосовые связки отказали. Ни спросить, ни ответить.
— Родик, ты должен был видеть, кто в тебя стрелял, — сказал отец.
Родион и видел его, и слышал. Это не могло не радовать. Вернулся слух, вернулось зрение, значит, вернется и все остальное.
— Это Купалов, да?
Родион и хотел качнуть головой, не смог. Он закрыл глаза, но отец, похоже, не понял, что это значит «нет».
— Ничего, он за это ответит!
Родион открыл глаза, но отца не было. Зато появилась Альбина.
— Родик! — Она села рядом с кроватью, взяла его за руку.
И он попробовал улыбнуться. Кажется, получилось.
Он смутно помнил темноту — вязкую, качающуюся, как вода на глубине моря. Кто-то держал его за руку, не позволяя опуститься на самое дно. А потом эта же рука потянула его вверх, втащила в эту палату, положила под облачный потолок. И это была Альбина. Спасибо ей за все.
— Все будет хорошо… — сказала она. — Ты в этом даже не сомневайся, любимый.
Родион закрыл глаза и почувствовал, как начал погружаться в потустороннюю зыбь. Но страха не было. Он точно знал, что Альбина не позволит ему умереть.
* * *
Чужой ствол сброшен в реку, найти его и поднять нереально. Но у Юры был свой ствол. Взять бы его, приставить к голове Соркина и нажать на спуск. Но нельзя брать пистолет в руки. Менты где-то рядом — следят, выпасают. И это чудо, что Юра смог избавиться от орудия преступления.
Но убить можно и голыми руками. Юра знал, как это делается. Поэтому он и рванул к Соркину домой. Он знал, где и с кем живет эта сволочь, потому и не плутал в бесплодных поисках.
Марусова жила на окраине города, в роскошном доме за высоким каменным забором. Видеокамеры здесь везде где только можно, во дворе собаки, охрана, но Юра ничего не боялся. Он точно знал, что с ним ничего не случится.
Он долго жал на клавишу звонка, ждал, когда откроется калитка. Но в движение пришли ворота. Они быстро отползли в сторону, со двора выехал черный «Мерседес». Юра перегородил машине дорогу.
Сначала из автомобиля вышел водитель. Юра лишь усмехнулся, глядя на него. Пусть только дернется.
— Слышь, пацан!
Дверь открылась, из машины вышла Марусова. В стильном деловом костюме, ухоженная «от» и «до».
— Это не пацан, это Юра… Здравствуй, Юра! — Она пыталась скрыть волнение, но это не очень хорошо у нее получалось.
— Где Валера? — Юра смотрел на дом — не мелькнет ли знакомая физиономия в окне.
Но увидел он только лишь охранника в униформе. Он стоял у крыльца и держал на цепи мощного ротвейлера. Пес тихонько рычал, с лютым спокойствием глядя на Юру… Нет, в дом с голыми руками не прорвешься. Глупая это затея, лезть на рожон. Тут что-то другое нужно. Юра обязательно придумает, как выйти на Валеру. И возьмет его за горло.
— Нет его.
— А то я ствол хотел ему вернуть.
— Какой ствол?
— Из которого он в Родиона стрелял.
— Он стрелял?.. Ты что-то путаешь.
— Под раздачу я должен был попасть. Но не попаду. Ствола больше нет… А Валера твой есть. И я до него доберусь.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — не на шутку разволновалась Марусова.
— Поймешь. Когда я твоему Валере башку скручу!
Юра повернулся к Марусовой спиной.
— Ты пожалеешь! — донеслось вслед.
Юра развернулся и навел на нее указательный палец.
— А вот это ты зря сказала!
Он губами издал звук выстрела через глушитель, подул на палец, сгоняя со ствола невидимый дым. И ушел. Чувствуя себя полным идиотом.
Он совершил ошибку еще до того, как сунулся сюда. Не надо было выбрасывать пистолет. Нужно было просто спрятать его, а потом подбросить Соркину. И позвонить ментам, пусть они этим уродом занимаются.
