Однако части обитателей отелей для одиночек сложно по достоинству оценить «прелести» своего существования, когда соседи по дому пребывают в плачевном состоянии. Те, кто раньше имел стабильную работу и приличный доход, но скатился по социальной лестнице вниз, стыдятся отелей одиночек, в которые попали. Такие люди стараются сохранить собственное достоинство и всеми силами отгораживаются от своих соседей. Например, Джон оказался в отеле для одиночек потому, что его пособия по инвалидности не хватает ни на какое другое жилье. В этом отеле он живет уже четыре года и за все это время подружился лишь с одним человеком. «Я стараюсь держаться подальше от большинства жильцов, — говорит он. — В местах общего пользования отеля собираются наркоманы и умственно неполноценные. С такими людьми я точно не собираюсь общаться».
Бобу за 60. Большую часть жизни он прожил один. У него была небольшая фирма, и он работал дома до тех пор, пока «нас не выселили на основании чудесных законов о праве государства выкупать частную собственность под муниципальное и федеральное строительство». Бобу было непросто привыкнуть к своему новому жилью. «Когда меня привезли сюда, я чуть не заплакал. Я даже не хотел здесь спать. Первую неделю я спал в подвале здания на 55-й улице. Я вообще не хотел видеть этот дом».
Но постепенно Боб привык к своему новому жилищу. Он познакомился с работниками социальных служб, которые обслуживают отели для одиночек, и понял, что это на редкость заботливые и порядочные люди. Боб доволен тем, что жить в отеле безопасно, и чистотой, которую сотрудники поддерживают в местах общего пользования. Но каким бы приемлемым ему ни казался нынешний отель, ему далеко до его старой квартиры с небольшим садом, которым он так гордился. Каким профессиональным ни был бы подход сотрудников, на каждом из обитателей отеля лежит печать нищеты, болезней и страданий, а все обычные люди видят в их постояльцах только неудачников. Боб и другие подобные ему жильцы говорят, что стыдятся ситуации, в которую попали, и поэтому стремятся «сохранить лицо» и ограничить контакт с родственниками и старыми друзьями. Такие люди становятся одиночками, потому что не хотят, чтобы другие видели, как низко они пали, или опасаются, что люди не захотят с ними общаться.
Например, Ник, переселившись в отель для одиночек, резко ограничил контакт с женой и своими детьми. «Я нечасто их видел. Мне не нравилось место, в котором я жил. Мне не нравилось, как я живу, поэтому я перестал встречаться с семьей. И атмосфера отеля меня просто убивала. Я думаю, что все это из-за стыда, который испытываешь. Ты не хочешь, чтобы люди знали, где ты живешь». Тим говорит, что жить одному «ужасно и одиноко». Он перестал общаться с бывшей женой и своими детьми, потому что не хотел, чтобы они видели, в какой обстановке он живет. Он и по сей день не стремится возобновить с ними связь. Не хочет он искать и нового спутника жизни, потому что «сейчас я уже ничего никому не могу предложить». Некоторые жалуются на то, что после их падения в мир нищих и одиноких родственники забыли об их существовании. «С тех пор как я оказался один, ко мне относятся по-другому. Такое ощущение, что я теперь никому не нужен», — говорит Рик.
Мэри Энн прекрасно бы поняла это чувство. Она прожила в полном одиночестве много десятилетий и умерла осенью 2007 г. в возрасте 79 лет. Она сама вызвала себе скорую помощь, которая отвезла ее в больницу недалеко от ее дома в Лос-Анджелесе. В этой больнице она и умерла две недели спустя от остановки сердца. Мэри Энн умерла совершенно одна, рядом с ней не было ни друга, ни родственника. Единственным человеком, упомянутым в качестве ее контактного лица, оказалась Сю, которая доставляла для Мэри Энн лекарства из аптеки.
«Я очень удивилась, когда мне позвонили и сообщили, что я являюсь контактным лицом, — рассказывает мне Сю во время интервью в ее квартире в Хаффингтон Парк. — Я ответила: „Да? Ну, ладно…“». Она нервно смеется, смотрит на новогодние украшения в комнате и продолжает: «Я даже не знала, были ли у нее брат или сестра».
Последний раз Сю разговаривала с Мэри Энн, когда та позвонила ей из больницы. Мэри Энн оставила Сю сообщение на автоответчике с просьбой присмотреть за двумя ее собаками, привязанными около дома. «Она плакала и говорила, что если не будут вынимать ее почту, то собак увезут. „Собаки — это единственное, что у меня есть“, — сказала она. И потом добавила: „Я тебя не обману, обещаю. Я обязательно заплачу“. Об этом-то я не волновалась. Просто ужасно было слышать, что собаки — это единственное, что у нее есть».
Через две недели после смерти Мэри Энн я приехал в больницу, в которой она умерла. Тело и личные вещи все еще находились в морге. Никто не пришел за ними, и никто не планировал похорон. В больнице я встретил Эмили Иссу, которая работает помощником следователя в муниципалитете одного из районов, входящих в состав Лос-Анджелеса. Эмили разрешила мне сопровождать ее. Она работает в административном отделе, который расследует обстоятельства кончины одиноких людей, тела которых никто не забирает и никто не претендует на имущество умершего. Можно сказать, что Эмили — своего рода детектив, расследующий смерти одиноких людей. Ее работа — просмотреть личные вещи умершего, оценить размер наследства, понять, кто его получит, и найти родственников. В ее отделе работает сто сотрудников, которые ежегодно обрабатывают около 3000 случаев смертей одиноких людей.
Мэри Энн была одинокой, у нее не было ни сестер, ни братьев, ни детей. Но у нее имелся счет в банке и дом, в котором могли оказаться какие угодно ценности. В чьи руки все это теперь перейдет? Эмили должна найти наследников, знакомых или друзей Мэри Энн, которые могут знать о потенциальных наследниках. Вопрос похорон тоже придется решить Эмили.
Мы начинаем наши поиски с регистратуры больницы. Лицо монахини, которая работает в регистратуре, на секунду оживляется после того, как она видит имя Мэри Энн на папке с документами. Нам кажется, что монахиня может что-нибудь знать о ней. Но оказывается, что она всего лишь несколько раз разговаривала с Мэри Энн и не может нам ничего сообщить, кроме того, что перед смертью за ней следили и ухаживали.
Монахиня передает Эмили большой целлофановый пакет с вещами, которые Мэри Энн взяла с собой в больницу. Эмили просматривает их в надежде найти какую-либо информацию. В пакете синий махровый халат. Маленькая черная сумочка. Лекарства. Детская присыпка. Очки. Купоны. Самые обыденные предметы, которые могут оказаться в любой женской сумочке.
Но все эти вещи для Эмили совершенно бесполезны. Ей нужна информация, контакты. Телефонная книжка. Мобильный телефон, в котором на быстром наборе стоят номера самых близких абонентов. Ничего подобного мы не находим. Среди вещей есть записная книжка. Эмили пролистывает ее в надежде найти любую информацию личного характера. Может быть, последние пожелания умершей. Но все страницы пусты.
Среди вещей находится ключ от дома Мэри Энн. По пути к нему Эмили говорит, что в лучшем случае она найдет там завещание или, по крайней мере, указания по поводу того, как распорядиться собственностью умершей. Впрочем, на практике, по ее словам, такое случается не часто. Обнаружить подобные документы среди вещей — то же самое, что выиграть джекпот. «Припоминаю только один подобный случай. Я вошла в дом, и на тумбочке рядом с кроватью лежит бумажка со словами „В чрезвычайных обстоятельствах…“ Моя работа была закончена через пять минут».
