«Тебе не нужен Говард, чтобы решить это или любое другое дело, – внутренне боролась она. – Это так, но он всегда следит за моими случаями. И то, что он умудряется понять из газет в одиночку, просто невозможно. Может ему удастся подсказать».
Она рассмеялась над самой идеей.
«Какой ценой? – подумала она. – Ты попрощалась. Не трогай его».
Тем не менее, эта мысль никак не покидала ее.
«Журналисты не слезут с тебя. И что? Они уже это делают. О’Мэлли убьет тебя. Рэндалл может помочь! Проверь для начала друзей Венмеер и работников магазина, – продолжала Эйвери спор.– Залезь в каждый уголок перед тем, как повторишь глупую ошибку».
Она опустила голову на подушку и, глядя на стену, начала перебирать все возможные варианты.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Он скрупулезно записал каждую мелочь и снова пробежался по всем тонкостям после того, как дело было готово: камера на улице; женщина с огромным носом всегда гуляет со своей собакой поздно вечером; у второго здания имеется охрана и видеонаблюдение.
Ему в голову пришел настолько точный план, будто темную Вселенную вдруг осветили яркие звезды. Этими звездами были люди, камеры видеонаблюдения и неопределенные места, а темнотой послужили улицы и здания, которые абсолютно не интересовали его.
Внезапно его тело дернулось несколько раз. Он полагал, что это был побочный эффект от неудачного медикаментозного лечения.
«Докторишки, – пробормотал он. – Лгуны. Каждый из них гонится лишь за деньгами. У меня и то есть рецепт получше».
В 23:22 он прошел несколько кварталов на север. В его походке можно было увидеть незначительную хромоту. Он направлялся в Вест-Энд на станцию Чарльз-стрит, которая недавно была отреставрирована в современном стеклянном стиле. Несмотря на позднее время, здесь было полно людей. Убийца не обращал на них никакого внимания. Никто из этих безымянных сосудов не понимал, что он делает, и никто из них не мог контролировать свою судьбу. Он умел. Он видел знаки.
Он опустил голову, чтобы скрыть лицо от первой камеры, когда приложил пропуск к двери для входа. Вместо того, чтобы дожидаться поезда, он встал вне поля зрения камеры за стеклянной стеной, повернувшись спиной к путям.
Он посмотрел на часы: 23:30.
Сквозь тонированное стекло каркаса станции он четко видел небольшой жилой дом перед станцией.
Ровно в 23:39 он заметил что-то на крыше, а именно человека и какой-то длинный торчащий предмет.
Он достал из рюкзака бинокль военного типа и поднес к глазам.
Благодаря режиму ночного видения, он смог четко разглядеть на крыше высокую, худую женщину с прямыми светлыми волосами. Ее руки располагались по бокам черного телескопа. Довольно часто она перенастраивала объектив и меняла направление телескопа на определенную точку в небе, регулируя видимость. После того, как она, наконец, нашла именно тот объект, который искала, она явно успокоилась и принялась за наблюдение.
Он направил бинокль в то место, куда женщина направила свой телескоп.
Звезды было тяжело разглядеть подобным способом. Он опустил бинокль и уставился на небо через тонированное стекло здания станции. Звезды обладали успокаивающим эффектом.
Без каких-либо приспособлений он снова принялся наблюдать за женщиной на крыше.
«Извини, – подумал он. – Но это единственный способ».
Вдруг все резко покраснело в его сознании. Красная кровь, качавшая его сердце, ударила в голову и заставила оглядеться из-за мощного прилива адреналина.
«Не извиняйся перед ней, – мысленно сказал он себе. – Она и есть проблема. Скоро она сама же станет решением».
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Странный жужжащий звук разбудил Эйвери.
Уставшая и с похмелья, она посмотрела наверх. Солнечный свет проникал через большое окно спальни. Она лежала на животе в одной лишь майке.
Жужжание продолжалось.
Эйвери проверила свой телефон. Было уже далеко за девять. Чуть больше, чем она могла себе позволить поспать, и намного позже, чем она вставала в последнее время. Было пять пропущенных звонков и куча непрочитанных смс. Все они были от ее дочери Роуз: «Мы встретимся утром?», «Я уже подъезжаю», «Напомни мне свой адрес», «Я уже здесь!», «Ты где?», «Твоя машина на парковке и я знаю, что ты дома!», «Мам, ответь мне!».
«Черт», – подумала Эйвери.
Было утро четверга, первый день ее запланированных выходных. Предполагалось, что Роуз приедет, чтобы помочь ей распаковать вещи.
Эйвери подскочила и буквально запрыгнула в какие-то шорты.
Когда она открыла входную дверь, вся та радость, которую она испытывала при виде дочери, мгновенно улетучилась засчет выражения лица Роуз.
– Где ты была? – пожаловалась Роуз. – Я звонила и писала тебе все утро.
Роуз была точной копией Эйвери. У обеих были перекрашенные в белый светло-каштановые волосы, голубые глаза, маленькие носы и высокие скулы. Дочь была чуть ниже Эйвери. Роуз одела комбинезон и футболку, подготовившись тем самым к разборке вещей.
– Пожалуйста, прости меня, – извинилась Эйвери.
Она обняла дочь и подтолкнула внутрь. Роуз принюхалась.
– Ты пьяна что ли? – нахмурилась она. – От тебя сильно разит.
– Нет, – ответила Эйвери. – Просто пропустила вчера пару бокалов с коллегами. Я только встала, еще даже не чистила зубы!
– Что с твоим лицом?
– Ох, – простонала Эйвери. – Подралась с бандитами.
– Ты дралась с бандитами?
Эйвери сделала шаг назад и уперлась руками в бока.
– Знаешь, какими были мои первый три года в полиции? – спросила она. – Те, когда мы редко общались? Я дралась со многими преступниками и в большинстве случаев побеждала.
– Кто выиграл в этот раз?
– А ты как думаешь? – улыбнулась она.
– Молодец, – кивнула Роуз.
Какое-то время они смотрели друг на друга. В конце концов, Роуз покраснела, отвела взгляд и замахала руками, будто пытаясь стереть начало их встречи.
– Ладно, ладно, – сказала она. – С меня хватит. Давай приступим.
Роуз прошла мимо Эйвери и впервые осмотрела квартиру.
– Она просто огромна!
Все помещение было окрашено в кремовые тона. Полы деревянные. В гостиной находились гора коробок, диван и книжная полка. Слева располагалась огромная кухня, также заваленная ящиками. Справа был коридор, ведущий в две спальни и санузел.
Дверь на террасу открылась и Роуз вышла наружу.
