Эйвери прошла по бейсбольному полю в парке Райан вдоль края реки по направлению к набережной. Темный участок проходил под мостом прямо перед водой.
«Вот, где бы я разместила следующее тело, – подумала она. – Темно и никто не заметит его».
Эйвери перепрыгнула через забор, упала и какое-то время пролежала там на случай, если кто-то наблюдал за ней.
Ей с детства очень нравился театр. В школьных постановках она с легкостью могла преобразоваться в совершенно другого человека с абсолютно другой жизнью. Как-то она даже помышляла о карьере актрисы. Все это кануло в небытие, когда отец узнал об ее интересах.
«Хочешь такого будущего? – рассмеялся он тогда. – Актриса? Ты знаешь, кто они такие? Лгуны. Они врут, как дьявол. Ты этого хочешь? Стать лгуньей? Работником дьявола? Черт, да я убью тебя раньше, чем это произойдет».
Больше Эйвери о театре не мечтала.
Теперь она знала, что игра не является ложью. Стоило использовать настоящие эмоции, вынести на поверхность настоящие чувства и убеждения. Чтобы сыграть пьяного бомжа, ей пришлось представить себя в наихудшей ситуации – без работы, без жилья, без перспектив, вообще без ничего. Это было не так сложно. После того, как она потеряла работу в юридической фирме, она подумывала о суициде. Ее жизнь повернулась к ней спиной и Эйвери понятия не имела, как с этим бороться.
Лежа на траве и ожидая хоть какой-то знак приближения убийцы, она поняла, что отец дал ей одну вещь, которая сейчас нужна была ей больше всего. Он научил ее стрелять и охотиться. Олени, зайцы и даже птицы, снятые с деревьев, служили им ужином в большинстве случаев. Он умел выслеживать и сдирать кожу с животных, и обучил этому ее. Существовал бесконечный список того, чем она не может заниматься потому, что она девочка. Но Эйвери доказывала, что он был не прав каждый раз, когда держала в руках винтовку.
В период наблюдений время практически не двигалось.
Инстинкты усиливались, а движения практически не было. От безделья, лишь наблюдая и ожидая, Эйвери убивала время, отслеживая машины и глядя на небо и звезды. Каждый час она украдкой шептала в рацию, чтобы получить отклик от коллег.
– Полночь, – произнесла она. – Все чисто.
Остальные подтвердили.
– Все чисто.
– Час ночи. Все чисто.
– Все чисто.
В половину четвертого утра из рации раздался голос Финли:
– По мосту еле движется какая-то машина. Парень крутится так, будто проверяет местность.
– Оставайся в лежачем положении, – прошептала Эйвери в ответ.
– Я уже задолбался лежать, – пожаловался Финли.
Спустя пятнадцать минут он снова вышел на связь:
– Ложная тревога. Парень развернулся на сто восемьдесят градусов и укатил обратно.
В четыре сорок Блэк заметила маленькую и простенькую моторную лодку под мостом.
– Подъем, подъем, – вызвала она. – Всем быть внимательными и не попадаться на глаза. Под мостом лодка. Рамирес, будь готов.
– Готов, – отозвался он.
– Кто-нибудь видит его? – спросила Эйвери. – Я слишком близко. Не хочу привлечь внимание биноклем.
– Я вижу его через прицел, – ответил Томпсон. – Нахожусь примерно в пятиста метрах к востоку от тебя, под лавкой на набережной. Уверен, что он не заметит меня. Вижу спортивного здорового парня в куртке и джинсах. Возможно латиноамериканец. Среднего возраста. Он встал, оглядывается. Теперь сел. Он просто сидит. Ощущение, что чего-то ждет.
– Никому не двигаться, – сказала Эйвери.
Лодка под мостом дрейфовала. Раздался рев мотора и он отплыл обратно в тень, откуда его не было видно.
– Мне нужны ваши глаза, – добавила Блэк.
– Без изменений, – продолжил Томпсон. – Он просто сидит. Подожди. Вот он. Он двигается. В лодке что-то есть. Он что-то поднимает. По размерам похоже на тело.
– Все сохраняют спокойствие, – напомнила Эйвери. – Финли, выезжай с парковки, двигай через мост и встань так, чтобы видеть западную сторону. Он в моторной лодке, без капюшона. Достанешь его, если он попытается сбежать?
– Да, – отозвался Финли.
– Хорошо. Как только ты заедешь на мост, Рамирес может начинать действовать. Все остаются в боевой готовности. Парень может быть вооружен и очень опасен. Не делайте глупостей.
Эйвери наблюдала со своего места за ковыряющимся в темной лодке мужчиной. Он бросил какой-то объект на боковую часть.
– Я на месте, – сообщил Финли.
– Томпсон, – продолжила Эйвери. – Ты держишь его на прицеле?
– Да.
– Рамирес, действуй.
Не считая звуков автомобилей на мосту и воды, стояла гробовая тишина. Эйвери оставалась на своей позиции. Она лежала достаточно близко к мосту, чтобы при необходимости быстро добежать до него, но все же довольно далеко, чтобы продолжать оставаться незамеченной.
Раздался рев полицейского катера.
Блэк заметила небольшую лодку, бегущую по реке. В поле зрения появился Рамирес. Она увидела и прекрасно расслышала как он включил мегафон.
– Полиция, – сказал он. – Оставайтесь на месте.
Мужчина сбросил груз в воду и исчез из виду.
– У него пистолет! В руках оружие! – первым заметил Томпсон.
– Стойте так, чтобы я видел вас. Поднимите руки, – крикнул Рамирес в громкоговоритель.
Мужчина выступил с винтовкой, нацеленной на Рамиреса.
Раздались выстрелы. Стекло полицейского катера разлетелось на мелкие осколки. Рамирес исчез. Одна сторона лодки покрылась дырами от пуль.
«Черт!» – подумала Эйвери.
– Финли, не двигайся, – произнесла она. – Стой на месте.
Справа от нее приглушенно просвиствели две пули. Это был Томпсон. Повернувшись к мосту, она увидела, что подозреваемый был ранен. Со спокойствием привыкшего к обстрелам солдата, он просто посмотрел на берег через прицел и снова открыл огонь.
– Я ранен! Я ранен! – заревел Томпсон.
Стрелявший запустил мотор и направился к берегу.
– Он направляется к берегу, – закричала Эйвери. – Финли, спускайся.
Она подскочила и побежала вдоль набережной.
– Томпсон, где ты? – спросила она по рации.
– Я ранен, – отозвался он. – Он попал из винтовки. Парень хорош. Он выстрелил мне в голову. Спас только шлем. Зацепило ногу.
Полицейский катер, казалось, замер в воде.
– Рамирес, – позвала Эйвери. – Слышишь меня? Ты ранен?
– Я здесь, – помахал он из лодки. – Он зацепил газовый балон или что-то в этом роде. Катер заглох. Я пытаюсь понять, в чем дело.
