– Проверим, – ответила Эйвери.
*
Эйвери набрала детектива Симса и выяснила, что родители убитой жили недалеко от Бостона в городке Челси, находящемся чуть севернее.
Второе место в рейтинге самых ненавистных частей работы для Эйвери занимал момент, когда ей приходилось сообщать плохие вести семьям. Несмотря на то, что она легко находила общий язык со всеми, тот момент, когда люди только узнавали о смерти близкого человека, был чересчур переполнен эмоциями. Психиатры называли это пятью этапами горя, но Эйвери считала, что это больше походит на медленную пытку. Сначала шло отрицание. Друзья и родственники хотели знать о теле все. Информация лишь прибавляла боль и неважно, сколько рассказывала Эйвери, они никогда не могли себе это представить. Затем приходила злость. Они злились на полицию, на каждого, кто знал, на целый мир. После наступала надежда. «Вы уверены, что они мертвы? Может, они еще живы». Эти этапы могли произойти одновременно, а могли занять годы. Две последние стадии приходили, когда Эйвери уже покидала их: депрессия и принятие фактов.
– Должен сказать, – размышлял Рамирес вслух, – что хоть я и не очень люблю находить трупы, но это освобождает нас от обычной волокиты. Больше никаких судов и бумажек. Отлично, правда? Теперь мы можем делать то, что хотим, и не увязнем в рутине.
Он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, но Эйвери отстранилась.
– Не сейчас, – произнесла она.
– Без проблем, – ответил он, подняв руки. – Я просто думал, что… что у нас что-то есть.
– Слушай, – сказала Эйвери и задумалась о следующих словах. – Ты мне нравишься, правда нравишься. Но все закрутилось слишком быстро.
– Слишком быстро? – удивился он. – Мы за два месяца поцеловались только один раз!
– Я не об этом, – перебила она. – Извини. Я пытаюсь сказать, что я не уверена, что уже готова к полноценным отношениям. Мы напарники. Мы постоянно видим друг друга. Мне нравится весь этот флирт и даже нравится встречать тебя по утрам. Я лишь не уверена, что готова продвинуться дальше.
– О, Боже.
– Дэн…
– Нет, нет, – поднял он руку. – Все хорошо. Правда. Думаю, именно этого я и ожидал.
– Я не говорю, что хочу закончить все, – пыталась успокоить его Эйвери.
– А что это? – спросил Рамирес. – Я ведь даже сам не знаю! Когда мы на работе, ты вся из себя занята. Когда я пытаюсь встретиться вечером, это практически невозможно. Я чувствовал больше любви, когда ты лежала в больнице, чем здесь и сейчас.
– Это не так, – ответила она, хотя часть ее прекрасно понимала, что он прав.
– Ты нравишься мне, Эйвери, – продолжил он. – Сильно нравишься. Если тебе нужно время, хорошо, я его дам. Но мне нужно понимать, действительно ли у тебя есть чувства ко мне. Если же их нет я не хочу тратить попусту ни твое, ни свое время.
– Они есть, – ответила она, мельком взглянув на него. – Правда есть.
– Хорошо, – кивнул он. – Отлично.
Эйвери продолжила вести машину, сфокусировавшись на дороге и на меняющейся местности, пытаясь заставить себя вернуться в рабочий настрой.
Родители Генриетты Венмеер проживали в комплексе на Централ-авеню сразу за кладбищем. Детектив Симс сообщил, что оба они были на пенсии, поэтому Эйвери надеялась застать их дома. Она не звонила заранее. Она уже поняла из собственных ошибок, что подобный звонок может запросто спугнуть возможного убийцу.
Эйвери припарковалась возле здания и они оба направились к входной двери.
Рамирес нажал на кнопку звонка.
– Кто там? – раздался пожилой женский голос, спустя довольно длительное время.
– Миссис Венмеер, это детектив Рамирес, полицейский участок А1. Со мной напарник, детектив Блэк. Мы можем войти и поговорить с Вами?
– Кто?
Эйвери подошла ближе.
– Полиция, – ответила она. – Пожалуйста, откройте дверь.
Раздался щелчок и дверь открылась.
– Вот, как надо, – улыбнулась она Рамиресу.
– Ты не перестаешь меня удивлять, детектив Блэк.
Венмееры жили на пятом этаже. Выйдя из лифта, Эйвери и Рамирес увидели пожилую даму, выглядывающую из-за двери.
Блэк решила взять инициативу в свои руки.
– Здравствуйте, миссис Венмеер, – сказала она тихим и четким голосом. – Я детектив Блэк, а это мой напарник, детектив Рамирес. – Они оба показали жетоны. – Мы можем войти?
Волосы миссис Венмеер были заплетены в клубок, как и у ее дочери. Единственное различие, они были полностью седые. Женщина была одета в белую ночную рубашку и темные очки.
– Что происходит? – забеспокоилась она.
– Думаю, будет лучше, если мы поговорим внутри, – ответила Эйвери.
– Хорошо, – ответила она и впустила их в квартиру.
Квартира насквозь пропахла нафталином и старостью. Рамирес скорчил лицо и шутя помахал возле носа перед тем, как они вошли. Эйвери ударила его по руке.
Из гостиной были слышны звуки телевизора. На диване сидел крупный человек. Эйвери предположила, что это мистер Венмеер. Он был одет лишь в красные трусы и майку, которые, скорее всего, использовал для сна и абсолютно не заботился о внешнем виде одежды.
Неожиданно миссис Венмеер села на диван возле мужа, даже не предложив гостям располагаться.
– Чем могу служить? – поинтересовалась она.
По телевизору транслировали какое-то шоу и было довольно шумно. Довольно часто мужчина комментировал прямо с места, затем успокаивался и бормотал что-то себе под нос.
– Вы не могли бы выключить телевизор? – спросил Рамирес.
– О, нет, – ответила она. – Джон должен посмотреть «Колесо фортуны».
– Речь пойдет о вашей дочери, – добавила Эйвери. – Нам действительно необходимо поговорить с вами и мы хотим, чтобы ваше внимание не было рассеянным.
– Дорогой, – сказала миссис Ванмеер, дотронувшись до руки мужа. – Эти двое полицейских хотят поговорить о Генриетте.
Он пожал плечами и проворчал что-то невнятное.
Рамирес выключил телевизор.
– Эй! – вскрикнул Джон. – Что ты творишь? Включи обратно!
Казалось, он был слегка пьян.
Рядом виднелась наполовину пустая бутылка бурбона.
Эйвери подошла к Рамиресу и снова представила их:
– Здравствуйте. Меня зовут детектив Блэк, а это мой напарник, детектив Рамирес. У нас для вас плохие новости.
– Я сейчас вам расскажу, что такое плохо! – зарычал Джон. – Плохо, когда появляется куча копов, когда я смотрю свое шоу! Включи этот долбанный телевизор! – рявкнул он, пытаясь встать, но ему не удалось.
