Все совпадало. Весомый мотив, социальная принадлежность предполагаемого заказчика, наверняка не страдавшего чрезмерной щепетильностью и совестливостью, а также сам метод совершения преступления. Ножом по горлу — этот как раз из той серии. Контингент, среди которого Гумеров предположительно мог бы искать исполнителя, частенько решал насущные проблемы с помощью этого незаменимого кухонного инструмента.
— Кроме Марины, кто-то еще мог быть заинтересован в смерти Евгения? — вновь спросил он у Светланы. — Конкуренты из других программ, завистники, просто злопамятные люди? У него были враги?
— Что касается заинтересованности — навряд ли, большей выгоды, чем Мариночка, от смерти Жени никто не получал. А насчет конкурентов… Были, конечно, завистники. Хотя бы тот же Антон. Это ведущий, у него похожая программа, — пояснила она. — «Независимая экспертиза» называется. Но по рейтингам он до Жени никогда недотягивал, и это его, насколько я знаю, не на шутку огорчало. Наверное, ночами не спал, бедный. Но так, чтобы убить… Не знаю. Мне кажется, из наших никто на подобное не способен. Из тех, кто работает на студии, я имею в виду.
— Но ведь и Марина работает на студии, — напомнил Лев.
— Да… действительно, — растерялась Светлана. — Выходит, исключать ничего нельзя.
Исключать ничего было нельзя, но, поскольку нельзя заниматься несколькими делами сразу и одновременно находиться во многих местах, Гуров решил главные усилия направить на разработку наиболее перспективной версии.
Такой версией на данный момент была версия «личная».
Самый весомый мотив, возможность осуществления преступления и сам способ, которым все было совершено, — все эти факторы указывали на Марину и ее «друга».
Он не имел практически никакой информации о том, как проходит их жизнь, а следовательно, не мог ни выстроить обоснованную гипотезу о том, как шла подготовка преступления, ни определить стратегию, с помощью которой удалось бы уличить и поймать преступников. Чтобы определиться с этими важными вопросами, необходимо было добыть дополнительную информацию, и, уезжая от Светланы, Лев уже знал, что весь следующий рабочий день посвятит слежке.
С вопросом, за кем именно в первую очередь необходимо проследить, он определился быстро.
Даже если инициатором преступления была Марина, организатором процесса, без сомнения, был Гумеров. У администратора, работающего в команде популярного тележурналиста, просто не могло быть связей и знакомств, которые давали бы возможность успешно проводить в жизнь подобные замыслы. Понятно, что подобные знакомые могли быть только у Гумерова, и Гуров имел твердое намерение с некоторыми из этих знакомых сойтись поближе.
Адрес Гумерова он записал еще утром, когда пробивал номер его машины. С него-то завтра и начнет.
Паркуясь возле своего дома, Гуров вдруг вспомнил многозначительное замечание, как бы вскользь брошенное Щегловым в конце первого их разговора, когда он следил за отъезжавшими от телестудии Мариной и Ильнуром.
«Это еще вопрос, кто больше выиграл от этого расставания, Женя или Марина», — кажется, так он сказал.
Могла ли эта фраза указывать на то, что Щеглов знал или догадывался, кто в действительности стоит за этой смертью? Вопрос был очень интересным и отнюдь не праздным, и он решил, если представится возможность, прозондировать почву в этом плане.
На следующее утро Гуров поехал в Сокольники, где проживал Гумеров.
Оказалось, что квартира его находится в элитном доме, с огороженной дворовой территорией и видеокамерами, насквозь эту территорию просматривающими.
Поняв, что расположиться во дворе не удастся, он припарковал машину неподалеку, так, чтобы удобно было наблюдать за воротами из кованых прутьев, через которые въезжали и выезжали машины.
В половине десятого Лев заметил, как к воротам подъехала знакомая черная «Тойота». На передних стеклах не было тонировки, и он увидел на пассажирском сиденье Марину. Сам Гумеров сидел за рулем.
Уже догадываясь, куда двинется джип, Лев завел двигатель и, вырулив из укромного местечка, откуда наблюдал, медленно двинулся к трассе.
Как он и ожидал, «Тойота» взяла курс на телестудию. Высадив Марину возле здания, Ильнур дождался, когда она войдет внутрь, и после этого выдвинулся в направлении, которое Гуров уже не мог предсказать заранее. Тем внимательнее он наблюдал за движением джипа.
Но вскоре выяснилось, что ничего криминального или подозрительного это движение не предполагает и цели его самые что ни на есть легальные. Ильнур объезжал свои стоянки.
Путешествие заняло несколько часов; обревизовав последнюю стоянку, Гумеров поехал в ресторан. Это было заведение, специализирующееся на кавказской кухне, и судя по тому, как приветливо его встретили, он был здесь завсегдатаем.
Пользуясь тем, что Ильнур не знает его в лицо, Гуров, не скрываясь, свободно зашел следом и занял соседний столик. Но едва лишь успел он сделать заказ, как понял, что время и деньги будут потрачены совершенно напрасно.
Гумеров, по-видимому, не любил обедать в одиночестве, вскоре за столик к нему подсели друзья, и между ними завязался оживленный и довольно эмоциональный разговор, но извлечь из этих бойких речей какую-нибудь пользу не было никакой возможности — разговор шел на родном языке.
Но кое-какие результаты обед в ресторане кавказской кухни все-таки дал.
Во время трапезы, щедро перемежаемой разговором, в зал несколько раз заходили некие личности, внешний вид которых весьма красноречиво свидетельствовал о том, что оплатить обед здесь они точно не в состоянии. Личности подходили к столику, за которым сидела компания, что-то говорили, обращаясь иногда к Гумерову, иногда еще к кому-либо из присутствующих, и, выслушав ответ, иногда краткий, иногда более пространный по содержанию, убирались восвояси.
Это дало Гурову повод предположить, что стоянки — не единственная и, возможно, даже далеко не самая главная сфера деятельности, в которой орудует Ильнур. Ребята явно приходили с докладом, и, прислушиваясь к словам очередного посетителя, полковник даже смог составить предположение, о чем именно шла речь.
Несколько раз повторенное имя Заира, слова «ребенок» и «умер», произнесенные по-русски, а также базовые сведения об особенностях «работы» столичных нищих, которыми располагал Гуров, позволяли с высокой долей вероятности утверждать, что Щеглов не соврал и Ильнур действительно имеет к этим нищим самое непосредственное отношение. И, конечно же, не как один из тех, кто входит в несчастные ряды попрошаек.
«Заира. Цыганка? — думал Лев, пережевывая ароматное, обжигающее специями мясо. — Они частенько присаживаются где-нибудь с младенцем на руках. Младенец, опоенный водкой или обколотый димедролом, безмятежно спит, а «кормящая мать» клянчит деньги, давя на жалость. Помнится, кто-то из ребят говорил, что младенцы эти выдерживают максимум месяца три-четыре. Потом их просто выбрасывают на помойку, как изношенную вещь, и «кормящая мать» получает новую «живую куклу», которая тоже протянет не больше четырех месяцев. Сколько там они стоят? Кажется, не слишком дорого. По крайней мере, дешевле калек».
