— Скажите ей, что она может оставить эти деньги себе, — презрительно произнесла она. — Мне они не нужны.
Перес, похоже, растерялся. Он явно не встречал в своей жизни никого, кто отказывался бы от такой большой суммы денег.
— Послушайте, сеньора, не нужно быть столь опрометчивой, не торопитесь. Возможно, пройдет еще какое-то время, прежде чем вы сможете вернуться к работе, и вам понадобится…
— Мне не нужно ничего ни от вас, ни от вашей сеньоры, — отрезала Консепсьон.
Управляющий нервно облизнул губы.
— Уверяю вас, что сеньора поступает так только по доброте своего сердца, — настаивал он, пытаясь урезонить Консепсьон и обращаясь к ней, как к своенравному ребенку. — Но если вам нужно больше, я, быть может, сумел бы…
— Дело не в деньгах, — перебила его Консепсьон.
Видимо, что-то в выражении ее лица подсказало ему, что это не просто каприз обезумевшей от горя женщины, которая сама не знает, чего хочет. Вздохнув, он с фальшивым участием осведомился:
— Тогда чего же вы хотите?
Она, разумеется, услышала в его голосе осторожные нотки и, посмотрев ему прямо в глаза, твердо произнесла:
— Справедливости.
Видя, что ему не удастся легко справиться с этим деликатным поручением, Перес начал потеть основательно.
— Вы сами не понимаете, о чем говорите. Вы просто не в себе. Вероятно, я зайду в другой раз, чтобы мы могли обсудить этот вопрос более здраво.
Он встал, собравшись уходить, но тут же был остановлен резким командным голосом Консепсьон:
— Sientate!
[33] Мы обсудим это сейчас. — Со стороны она могла показаться сумасшедшей, но на самом деле впервые за последние несколько недель мысли ее были очень четкими. — Начать объяснение можете с того, почему не было проведено расследование.
Перес пожал плечами и в беспомощном жесте развел руками.
— Это был просто несчастный случай. Что тут можно еще сказать?
Она подалась вперед и почувствовала некоторое удовлетворение, заметив, как он сжался под ее жестким взглядом.
— Пожар действительно мог быть случайностью, но смерть моей дочери — нет. Вы несете ответственность за это, Перес. — Она ткнула в его сторону пальцем. — Вы и ваша сеньора, которую вы все время так хвалите, держали нас в этом загоне, как скот, совершенно не заботясь об условиях для людей. Да что там говорить, даже со скотом обращаются гуманнее.
Перес тяжело вздохнул и полез в карман за носовым платком, чтобы вытереть мокрый от пота лоб.
— Если и были допущены кое-какие ошибки, это произошло непреднамеренно, — попытался оправдаться он извиняющимся тоном. — Неприятностей и так слишком много, зачем нам раздувать это дело?
— Другими словами, я должна просто закрыть свой рот, — ухмыльнувшись, подытожила Консепсьон.
— Никто не говорит, что в данной ситуации вы не имеете права огорчаться. Но…
— Мне бы хотелось услышать от самой сеньоры, — насмешливо произнесла она, не давая ему закончить, — насколько она сожалеет о моей потере.
— Пожалуйста, будьте благоразумны, — просящим тоном простонал Перес. — Она занятой человек. Вы не можете рассчитывать, что она вот так просто возьмет и приедет сюда. Кроме того, если вы поднимете скандал, то сделаете только хуже для всех нас. От этой сеньоры зависит, смогут ли наши люди заработать себе на хлеб. Подумайте, какая катастрофа нас ждет, если вы заставите ее отстраивать фабрику где-то в другом месте.
Но Консепсьон была непреклонна. Она понимала, что Перес просто старается сыграть на ее сочувствии, чтобы защитить себя.
— В этом случае мне не остается ничего другого, кроме как самой отправиться к ней. — С решимостью, которая помогла ей обрести новые силы, она встала, дав ему понять, что разговор окончен. — А теперь, сеньор Перес, прошу извинить, мне нужно заниматься своими делами.
4
Она чувствовала на себе взгляд рассматривавшей ее женщины, который словно говорил: «Где я могла вас раньше видеть?», и знала, что в следующий момент наступит узнавание: «Ох, да это же Лайла ДеВрис! Вдова того самого печально известного Гордона ДеВриса». За последние несколько недель Лайла уже столько раз проходила через все это в многочисленных беседах с потенциальными работодателями, что готова была к тому, чтобы получить очередной отказ, несмотря на то что мисс Скордато из агентства по трудоустройству все-таки взялась провести с ней собеседование.
— Есть ли у вас опыт работы с компьютером, миссис ДеВрис?
— Небольшой, — ответила Лайла.
Для себя она уяснила, что, пытаясь приукрасить действительность, лучше не вдаваться в подробности. Особенно если учесть, что весь ее опыт в работе с компьютером сводился к пользованию электронной почтой и покупкам через интернет-магазин.
— Вы знакомы с программами Квикен и Эксель?
— Пока нет, но я уже записалась на курсы. — «Отношение — это все», — прочла она в одной из взятых в библиотеке книг практических рекомендаций по устройству на работу. — Я смогу освоить это очень быстро.
Мисс Скордато по-прежнему хмурилась, глядя в ее резюме.
— Здесь написано, что вы печатаете со скоростью шестьдесят слов в минуту. Вы действительно подтверждаете это?
Крупная женщина за сорок, со светлыми, словно высеченными из камня, волосами, она чем-то неуловимо напоминала Лайле ее учительницу в шестом классе, миссис Лентини, которая практиковала особую форму садизма: она заставляла провинившегося писать, в чем состоит его прегрешение перед другими учениками, на доске пятьдесят раз. Лайла рассматривала брошь, размером с дверной молоток, пришпиленную к лацкану ярко-зеленого с желтизной пиджака директора агентства по трудоустройству, которая дополнялась — аксессуары! больше аксессуаров! — подделкой под шарф от Гермес
[34], намотанным на шею. Похоже, мисс Скордато уже не терпелось покончить со всеми этими шарадами и заняться настоящим делом.
Лайла почувствовала, что краснеет.
— Это указано очень приблизительно. На самом деле я никогда время не засекала.
Мисс Скордато с сомнением взглянула на нее поверх своих очков для чтения.
— А опыт в бухгалтерском учете? Ведение двойной бухгалтерии и тому подобное?
— Хм… фактически нет. — Если не считать ведения баланса собственной чековой книжки.
Женщина продолжала с мрачным видом изучать ее резюме, а затем нашла что-то, что неожиданно заставило ее просветлеть.
— Ага, я вижу, что вы работали на Линкольновский центр исполнительских видов искусства.
