— Когда вы видели их в последний раз?
— Восемь лет назад. — Он задумался, словно сам не мог поверить, что прошло уже столько времени.
— Вы надеетесь когда-нибудь вернуться туда?
— Не знаю… — Жесткое выражение его лица навело на мысль, что он оставил там не только мать и сестер. Возможно, жену? Она обратила внимание, что Карим не носит обручального кольца, так что у него там могла остаться возлюбленная, к которой он был привязан. Но прежде чем Лайла успела спросить его об этом, он слегка улыбнулся и извиняющимся тоном произнес: — Простите меня. Мы с вами только что познакомились, а я уже обременяю вас своими печалями. Вы, наверное, подумали, что это очень невежливо с моей стороны.
— Вовсе нет, — заверила его Лайла. — К тому же я очень хорошо вас понимаю. Я потеряла мужа и очень многое из того, что у меня было. И все это произошло в течение одного года. Я говорю об этом на тот случай, если вас удивляет, каким образом я очутилась здесь. — Ее губы растянулись в невеселой улыбке. — Ирония судьбы, вы не находите? Еще недавно имея шикарную квартиру на Парк-авеню и собственную горничную, я сейчас вынуждена убирать в доме у чужих людей. — Доверяясь Кариму, она почему-то чувствовала себя очень спокойно, хотя, как он и сам отметил, они только что познакомились.
— Во всяком случае это честная работа, — сказал он. — Мне на ум приходят и намного худшие места.
«Ну да, — подумала она, — например, Афганистан с режимом Талибана».
— Вы говорите в точности как мой брат, — заметила Лайла. — Он постоянно напоминает мне, что это не может продолжаться вечно, что у меня всегда есть несколько вариантов на выбор. Вот только хотелось бы знать, что это за варианты.
Карим мягко посмотрел на нее и ободряюще улыбнулся.
— Сегодня только ваш первый день здесь. И вам совсем не обязательно ставить перед собой задачу за одну ночь найти нужное решение.
Ее первый день… Лайла вдруг с удивлением поняла, что она каким-то образом пережила его и что он не выглядел полной катастрофой. К тому же она приобрела по меньшей мере одного друга. А возможно, и двух, если считать мужа Абигейл. Ей еще предстояло завоевать сердце Фебы, дочери Абигейл, а затем и самой Абигейл, которая, разумеется, будет крепким орешком. Но в общем, какой бы тяжелой ни была работа, она не превратилась в сплошное унижение, каким ей представлялось все это раньше.
Может быть… всего лишь может быть… у нее еще сохраняется какая-то надежда.
7
— Нет, нет и еще раз нет! — Абигейл резко выдернула из букета его центральный элемент. — Я же специально предупреждала вас — никакого молочая!
[51] — Несмотря на это время года — до Рождества оставалось всего три недели, — Абигейл все равно не могла видеть молочай. Во время похорон ее матери вся церковь была уставлена этими цветами. Она ткнула букетом в сторону несчастного продюсера и жестко бросила: — В следующий раз будьте внимательнее, когда слушаете мои инструкции!
— Конечно. Простите, — извиняющимся тоном пробормотала молодая девушка и с покрасневшим от волнения лицом поспешила уйти, чтобы заменить цветы, которые вызвали такое раздражение у Абигейл.
Абигейл хмурилась, переставляя все на своем столе, где в конце программы крупным планом должны были показать десерт, который она приготовила к утренней передаче «А.М.Америка». Черт возьми, куда запропастился стилист? В конце концов, компания платит им как раз за то, чтобы они были лучшими в своем деле.
Абигейл приехала на студию незадолго до утренней передачи, поэтому у нее не было возможности проверить все заранее, как она это делала обычно. Она опоздала с выездом из дома по той простой причине, что Лайла положила выстиранное белье не в те ящики, а потом еще движение по автостраде Генри Гудзона застопорилось в связи с ремонтом. Поспешив на съемочную площадку, Абигейл придирчиво осмотрела все, что было разложено на столе для приготовления миниатюрных корзиночек с клюквой и маскарпоне в разделе блюд для праздничного приема, а также уже готовые корзиночки. Единственной фальшивой нотой был этот молочай.
Кто-то мог бы просто не придать этому значения, но Абигейл не походила на других. Именно внимание к деталям сделало ее тем, кем она была теперь. Занимаясь организацией приема, выпуская книгу или готовя презентацию для прессы, она неизменно стремилась сосредоточиться на мелочах и не терять из виду общую картину. Она всегда помнила, что нельзя использовать чернику на фуршетном столе, потому что гости при самообслуживании могут обронить ягоды на ковер (ошибка, допущенная ею много лет назад, когда она только начинала), выискивала опечатки в корректурных оттисках и замечала, если какой-нибудь волосок — или цветок — был в кадре не на своем месте.
Сейчас, когда она шла поправить прическу и сделать макияж, в голове у нее почему-то крутилась строчка из детской песенки: «Не было гвоздя — подкова пропала…»
В ее жизни все было так же, только наоборот. Она начинала, не имея ничего, и построила свой бизнес шаг за шагом, гвоздик за гвоздиком, сражаясь и побеждая в битве с такими, как дядя Рэй, который бы просто уничтожил ее. Мать учила ее, что, если человек хочет подняться, ему нужно больше работать и, чем бы он ни занимался, делать это намного лучше остальных. Поэтому Абигейл всегда искала пути, как выделиться среди общей массы. Она открыла свой банкетный бизнес в то время, когда мини-киши, бывшие тогда очень популярными, уже начинали отходить в прошлое и быстро уступали место оригинальным и новаторским hors d’oeuvre
[52] — марокканским сигарам, свернутыми из листового теста рулетикам с начинкой из спаржи и сморчков, рыбе хамачи, обсыпанной крошкой из мяса тунца, подаваемой в китайской суповой ложке, поджаренным на гриле гренкам с мясом осьминога и миниатюрным порциям крем-брюле с фуа-гра. Банкеты, которые обслуживала Абигейл, были ни на что не похожи и, естественно, начали пользоваться большим спросом.
Но порой случались вещи, которые не могла контролировать даже она. Как, например, этот пожар в Лас-Крусес. Усаживаясь в кресло в гримерной, она чувствовала, как от этой мысли начинаются спазмы в желудке. В течение дня Абигейл обычно была слишком занята, чтобы переживать по этому поводу. Мысли о несчастной девушке, погибшей в огне, преследовали ее преимущественно ночью. В результате она спала урывками. Часто по ночам она поднималась с постели, где раздражающе крепко спал Кент, и, спустившись вниз, принималась читать или смотреть телевизор. Прошлой ночью она спала всего около четырех часов. Нужно ли удивляться, что сегодня она вела себя так неуравновешенно?
И все-таки это не оправдывало ее. Вспоминая, как она набросилась на эту молодую и явно неопытную девушку-продюсера, Абигейл пожалела о своем поступке практически сразу же после этой вспышки. Но не подобное ли щелканье кнутом привело — хотя, возможно, и косвенным образом — к трагедии в Лас-Крусес? С другой стороны, подумала она, проблема сегодняшнего поколения молодых людей заключается в том, что все, начиная с родителей, постоянно потворствуют им, непрерывно твердя, что они особенные, и поощряя их даже тогда, когда они ничем этого не заслужили. Иногда хороший пинок под зад — это как раз то, что требуется. Добро пожаловать в реальную жизнь.
