Но главный ужас кончился – квадратный, как комод, русский боцман на руках отнес русского цесаревича на судно, и русский корвет ушел в океан, дав консулу возможность постараться со временем забыть о пятидневной оргии, никоим образом не совместимой со статусом дипломата.
Главное – вновь запахло жизнью. С утра консулу хотелось застрелиться, но теперь он находил, что жизнь все-таки прекрасна, несмотря на присутствие в мире такого недоразумения, как эти русские.
Кейфуя на веранде, Буа-Жубер видел, как в бухту входит еще одно судно – баркентина стремительных очертаний, – и лениво размышлял над тем, что это может быть. Купец? Ни в коем случае. Разумеется, также не рыбак и не китобой. Судно военное, но чье и зачем? Вероятно, посыльное или гидрографическое, а может быть, и учебное. Британское, надо полагать. Есть у них полезная привычка шлифовать молодых офицеров в дальних походах…
Показалось или нет, что мелькнуло белое полотнище? Наверное, показалось… Откуда здесь взяться второму русскому судну? Но все же, преодолев послеобеденную истому, консул приказал желтокожему слуге принести бинокль.
Наведя оптику на судно, он ужаснулся. Андреевский флаг! Белый с косым крестом! Опять русские!..
Теперь надо было ждать визита. Настроение упало ниже некуда. Не послать ли в аптеку за патентованным антипохмельным эликсиром? Или лучше к туземному знахарю, ибо примитивные народы в некоторых важных мелочах, надо признать, обогнали европейцев?..
Кликнув слугу, Буа-Жубер приказал ему достать из погреба и охладить бутылочку хорошего шампанского. Подумал о том, что одним шампанским дело, пожалуй, не кончится, испытал рвотный позыв и спасся несколькими глотками мангового сока.
Перевел дух и стал ждать. Ожидание не затянулось.
– Граф Лопухин, – учтиво поклонившись, представился незнакомец, проведенный камердинером на веранду. – Прибыл нынче с баркентиной «Святая Екатерина». Имею ли я честь беседовать с господином де Буа-Жубером, российским консулом?
Буа-Жубер ответил утвердительно. Затем спохватился, чуть наклонил голову, наметил привставание и предложил посетителю занять второй шезлонг. Ибо этот русский, хотя и весьма небрежно для графа одетый, в манерах был безукоризнен.
Но ходил, расставляя ноги, как бывалый моряк, каковым, конечно, не был, да и вид имел усталый. Ясно без слов: только что сошел на берег после долгого и вряд ли очень комфортного плавания.
– Ви есть командовать над этот судно? – с трудом вспоминая проклятые русские слова, осведомился консул.
В ответ граф улыбнулся располагающей к себе улыбкой и ответствовал на безукоризненном французском:
– Нет, я не моряк. Однако, поскольку де-факто я являюсь начальником экспедиции, все вопросы прошу решать со мною.
– Уже есть вопросы? Например?
– Прежде всего, – заговорил русский, сразу беря быка за рога, – я уже извещен о том, что «Победослав» ушел нынче утром. К сожалению, при всем желании я не могу немедленно пуститься вдогонку. Припасы и вода у нас на исходе, угля нет вовсе, команда нуждается в отдыхе. Начальник порта, однако, отказывается принять «Святую Екатерину» более чем на сутки, мотивируя это тем, что у судна нет порта приписки. Но помилуйте, какой же может быть порт приписки у судна, отбитого у исландских пиратов? Не могли бы вы ходатайствовать перед губернатором о продлении стоянки до трех суток? За это время я рассчитываю управиться со всеми делами.
Вдогонку «Победославу»? Отбитое у пиратов судно? Буа-Жубер потребовал объяснений и получил их. Просто удивительно, насколько этот русский умел выражаться лаконически. Весь рассказ не занял и трех минут.
– Следовательно, у вас, а равно и у вашей команды не имеется ни документов, ни подтверждений этой… невероятной истории? – спросил консул.
– Только мое слово, – несколько суше, чем прежде, ответил граф.
– Нет-нет, я вам верю, конечно, – поспешил добавить Буа-Жубер. – Но как-то это, знаете ли…
– Непривычно?
– Благодарю вас. Вот именно непривычно.
– Поверьте, я не стал бы затруднять вас, однако обстоятельства складываются к большой для нас невыгоде. Больше всего на свете я хотел бы догнать «Победослав», но не могу этого сделать. Команде необходим хотя бы краткосрочный отдых. Нам нужен уголь, нужна вода, нужны припасы. По-видимому, судовой кассы не хватит, чтобы оплатить все, что нам потребно, и я вынужден обратиться к вам с просьбой о займе… разумеется, под хороший процент. У меня есть право действовать в подобных случаях от имени российского правительства. Мой вексель оплатят в любой русской миссии, имеющей телеграфную связь с Петербургом.
Консул немедленно взглянул на русского с подозрением. Уж кем-кем, а простачком господин Раймон Жерар Гийом Жан Этьен де Буа-Жубер не был. Не жулик ли явился к нему? Но – пардон – жулик, прикидывающийся русским графом, вероятно, был бы одет с иголочки.
С другой стороны, русское правительство всегда платило по счетам, а если иногда задерживало выплаты, то потом возмещало все убытки к большой выгоде кредиторов. Прецеденты имелись.
И еще одно обстоятельство тревожило консула. Позавчера английский пакетбот «Уиппет», славящийся непревзойденной скоростью хода, доставил в Гонолулу свежие – всего лишь недельной давности – британские газеты, отпечатанные в Гонконге. Большая аналитическая статья в «Дейли ньюс» была посвящена начавшейся морской войне между британским королевским флотом и рассеянными в океане эскадрами исландцев.
Британский лев прыгал и разил. Пиратские флотилии налетали внезапно, кусали и отскакивали. Но, согласно русской поговорке, сила солому ломит, и броненосная эскадра адмирала Гамильтона уже подвергла Рейкьявик первой бомбардировке, а в тактике исландцев стал замечаться переход от лихих налетов на превосходящие силы противника к обороне побережья. Впрочем, перспективы высадки десанта в Исландии пока казались автору статьи неверными и туманными.
Интереснее всего было другое: сообщалось, что положивший начало войне налет исландцев на побережье Шотландии был, по всей видимости, спровоцирован налетом неизвестной баркентины на одну из тайных пиратских баз в Южной Гренландии. Желая казаться объективным, автор статьи употреблял выражения «по слухам», «можно предположить, что…» и так далее. Обычная английская обтекаемость, а по-русски можно сказать проще: слышал звон, да не знает, где он.
Как всякий здравомыслящий человек, Буа-Жубер знал цену газетным «аналитическим» статьям. Однако не эта ли отбитая у пиратов баркентина под командой русского графа и фальшивым британским флагом учинила погром на гренландской базе пиратов и тем стравила диких исландцев с надменными англичанами?
Очень возможно. Русский, конечно, ни в чем не признается, но…
Весьма важное «но»! Во-первых, какой француз откажется позлорадствовать по адресу британцев? Да и морские пути станут безопаснее. Для Франции, уже два столетия не прикармливавшей пиратов, это только плюс. Во-вторых, слова графа получают подтверждение, хотя и косвенное…
