Залюна тридцать лет не бывала в кантинах, но видео нагрелась предостаточно и могла только удивляться, как можно назначать тайную встречу в подобном месте. «Так много глаз! Так много ушей!» Не говоря уже об органах чувств невообразимой природы, принадлежащих представителям других рас, захаживающих в подобные заведения.
Торопливо, под действием адреналина, она вытащила на свет разнообразные устройства, которые осваивала много лет назад в ходе курса обучения: когда-то она изучала методы установки скрытых камер и микрофонов, а также поиска существующих по эмиссии подпространственного излучения для последующего ремонта. Увидеть их раньше, чем они увидят ее; вот это и даст преимущество, решила Залюна.
Впереди показалась вывеска. Тянуть дальше не было смысла.
– Хетто, бедовая голова, это для тебя.
Она поплотнее закуталась в плащ и зашагала к зданию.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Щербатый шахтер заприметил Кейнана, как только пилот ворвался в «Астероидный пояс».
– Я тебя искал, – зарычал здоровяк. – Вчера мы не закончили драку!
Кейнан, весь в грязи и синяках после стычки в Трясигороде, даже не остановился. Выбросив руку в перчатке, он схватил шахтера за воротник, облегавший волосатую шею, и сильно дернул, так что работяга треснулся лицом о соседний стол, разбросав кредиты и карты для сабакка. Картежники потрясенно уставились на Кейнана, который стащил оглушенного шахтера со стола и вскочил на него сам.
– Слушайте сюда, – заорал пилот, обращаясь к десяткам посетителей, наводнивших просторную кантину. – С меня на сегодня хватит! Любой, кто меня тронет, отправится в медцентр.
– Империя закрыла медцентр! – раздалось в ответ.
– Поправка: любой, кто меня тронет, отправится в морг. Спасибо. – Быстрым движением он схватил со стола кружку с элем – она принадлежала здоровяку, валявшемуся на полу, – осушил ее одним махом и спрыгнул на пол.
Окадайя окинул его взглядом со своего места за стойкой:
– Ты меня поражаешь, Кейнан. У тебя вид как после кабацкой драки, хотя я готов поклясться, что ты пришел только минуту назад.
– Потому что я и побывал в кабацкой драке, – сказал Кейнан, потирая челюсть. – На заправке Фило, в Тряси-городе.
– Но она должна открыться только через три месяца.
– Теперь немного позже. – Кейнан протянул руку и схватил со стойки бутылку.
– Хм-м. – Окадайя протер очередной стакан. – Почему мне кажется, что в этом деле замешана женщина?
– Добавь изрядную порцию глупости и как следует взболтай, – сказал Кейнан. – Но какая женщина! Она была в капюшоне, когда я ее впервые увидел. Но глаза просто поразительные. А какая грация. Говорю тебе, Оки, если бы она сейчас зашла сюда…
– Кажется, твое желание сбылось! – объявил Окадайя, указав рукой.
– А? – Кейнан с надеждой оглянулся. Из-за приоткрытой двери выглядывала салластанка в розовом пончо, державшая в руках маленькую синюю сумочку. Она осторожно посмотрела по сторонам.
– Капюшон – есть. Глаза – есть. – Окадайя хмыкнул. – Хотя я никогда не понимал твоих вкусов.
Женщина проскользнула внутрь. Дверь громко хлопнула, и гостья вздрогнула. Она быстро проследовала к столику, стоявшему в углу, от него – к следующему и так далее; такими перебежками она двигалась по залу, словно укрываясь от глаз кого-то, кого видела только она одна.
Кейнан недоуменно следил за женщиной.
– Что это еще значит?
– Возможно, налоговый агент в городе, – сказал Окадайя.
Добравшись наконец до стойки, салластанка посмотрела по сторонам. Затем она сделала последний рывок и оказалась возле стула в дальнем конце прилавка, рядом с Кейнаном.
Окадайя поклонился:
– Добро пожаловать в мое заведение, юная леди. Мой друг – ваш большой поклонник.
Кейнан свирепо воззрился на него:
– Это не она, старый пень!
Окадайя улыбнулся:
– Мы чем-нибудь можем вам помочь?
Салластанка взглянула на Кейнана своими глазищами – и ее напряженно стиснутые челюсти немного расслабились, как будто она его узнала.
– Можете. Стойка. Не будете возражать, если я пройду за нее?
Кейнан вытаращил глаза:
– Вы хотите расположиться на стороне бармена?
– Кейнан постоянно так делает, – вставил Окадайя. – Иногда он здесь и спит.
– Мадам, – сказал пилот. – На этой стороне нет стульев.
– Ничего, – отозвалась женщина, обшаривая глазами потолок. – Мне стул не нужен. Я устроюсь на полу.
Кейнан и Окадайя недоуменно переглянулись. Затем оба пожали плечами – и женщина метнулась за стойку, за которой и исчезла.
– Жаль пропускать что-то интересное, – вздохнул Окадайя, – но хозяин должен развлекать гостей. Кейнан, сынок, ты остаешься на хозяйстве. – Он швырнул полотенце пилоту и поклонился съежившийся гостье. – Позже побеседуем, – сказал он, выходя из-за прилавка.
Кейнан на ходу схватил его за рубашку:
– Ничего не понимаю. Что ей сказать?
– Вся выпивка в твоем распоряжении. Предложи ей что-нибудь. Или себе налей.
Пилот взвесил все факты и решил, что его друг высказал отличную идею. Он перелез через стойку на другую сторону. Салластанка действительно сидела на полу, скрывшись по самые плечи в шкафчике под раковиной.
Эй! Что вы там делаете?
Секундочку, – отозвалась гостья.
Кейнан затих. Быть может, она всю жизнь мечтала стать сантехником.
Наконец салластанка высунулась обратно:
– Прошу прощения. Не могли бы вы достать резак из моей сумочки?
Вконец одуревший Кейнан послушался. Крохотная сумочка оказалась доверху набита разными электронными приспособлениями.
– Спасибо. – Салластанка взяла у него инструмент. Несколько секунд спустя она выпрямилась с удовлетворенным выражением на лице. – Все. Готово.
Кейнан подал ей руку:
– Что вы сделали?
– Нейтрализовала камеры наблюдения, – ответила она, поднимаясь на ноги. – Спасибо за помощь.
– Здесь есть камеры?
– Камеры есть повсюду, – ответила женщина, отряхивая пыль. Явно успокоившись, она сняла пончо и осталась в темном костюме. – Потому я так и передвигалась, когда вошла, – между слепыми зонами. Я предположила, что «Трансепт» спрятал передатчик за стойкой. В кантинах это самое типичное место: под умывальником никто никогда не убирает. – Она положила инструмент в сумочку. – Я перерезала питание всей системы.
Кейнан посмотрел по сторонам. Никаких камер не было видно.
