Он опустил глаза и упрямо хихикнул: «Это тоже вас не касается».
«Мне надо сделать всего один звонок, и я узнаю ответ, но я весь день только и делаю, что разъезжаю в машине и звоню по телефону. Мистер Дентри… вам может быть интересно узнать, что тело Миранды было обнаружено в лесу «Литтл Хилл».
Эти слова лишили его былой самоуверенности. Макензи смогла легко определить по его лицу, что он не был тем, кого они ищут.
«Что? – спросил он. – Как?»
«Это мы и пытаемся выяснить, – сказала Макензи. – Поэтому, пожалуйста, помогите нам быстро исключить вас из списка подозреваемых».
«Меня уволили из нацпарка из-за проблем с алкоголем, – ответил Рик. Его голос звучал подавленно, и Макензи начало казаться, что в глубине души он когда-то действительно любил Миранду Питерс. – Моей начальницей была Дебби Хендерсон. Позвоните ей, если хотите. Она всё подтвердит».
«Как насчёт вчерашней ночи? – спросил Брайерс. – У вас есть надёжное алиби?»
«Я пришёл домой, поужинал и пошёл в бар под названием «Дубовый столб». Могу дать вам имена как минимум пятерых его посетителей, которые могут подтвердить, что я был там до одиннадцати».
«Что вы делали потом?» – спросила Макензи.
Рик махнул рукой за спину: «Вернулся домой. Чтобы добраться до работы, мне нужно вставать в пять утра».
«Мистер Дентри, когда вы в последний раз видели Миранду Питерс?» – спросила Макензи.
Он задумался и нахмурился: «Тогда она, по-моему, училась в одиннадцатом классе. Я повёл себя, как тряпка… Однажды проезжал рядом с её домом несколько раз, надеясь её увидеть, ну, вы понимаете. Мне это удалось на пятый или шестой заход. Она поливала клумбу во дворе перед домом. Она была очень красивой».
«У вас есть ещё что добавить?» – спросила Макензи, уверенная в том, что Рик Дентри никак не был связан со смертью Миранды.
«Нет, – сказал он. – Просто… не верится. Она умерла?»
«Боюсь, что так, – сказала Макензи. – Ещё кое-что, мистер Дентри. Как, по-вашему, вы хорошо знаете парк «Литтл Хилл»?»
«Думаю, неплохо. Большая часть территории занята зарослями кустарника и лесом, и больше там ничего нет».
«Вы не знаете там места, где можно было бы спрятаться?»
«Не зная парка, нет, – ответил он. – Знаете, ходили слухи о том, что в парке бездомные устраивали себе жилища, хотя когда я работал экскурсоводом, этой проблемы вроде уже не существовало».
«Спасибо, – сказала Макензи. – Мы ценим вашу помощь».
Они с Брайерсом вернулись в машину. Пока они шли к ней, Рик Дентри продолжал стоять у грузовика, держа в руках цепную пилу, словно не знал, куда её деть.
«Думаешь, он чист?» – спросил Брайерс.
«Да, это не он».
Макензи в последний раз взглянула на Рика в зеркало заднего вида, пока Брайерс выезжал на трассу. Рик Дентри был погружён в собственные мысли, возможно, вспоминая прошлое и думая, когда же его жизнь пошла наперекосяк.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Они отъехали от дома Рика Дентри в 5:15 вечера. Макензи была вымотана. Мысль о том, чтобы ехать в Куантико только для того, чтобы завтра снова вернуться сюда, казалась ей как минимум глупой. Брайерс разделял её мнение. Макензи вела машину, когда Брайерс позвонил МакГрату и попросил разрешения остаться в Страсберге до завтрашнего дня.
Через двадцать минут они стояли у стойки регистрации в небольшом, но на удивление милом отеле. Им дали два одноместных номера, и когда, войдя в свой, Макензи растянулась на кровати, она услышала за стеной Брайерса. Он снова кашлял. Это был сухой, лающий кашель, и Макензи он очень не нравился. Но если Брайерс не обращал на него внимания, то и ей не стоило.
Сначала она решила пойти и узнать у него, не хочет ли он перекусить, но потом передумала. Она устала и видела, что Брайерс тоже вымотался, к тому же ей нужно было побыть в одиночестве, чтобы обдумать всё, что произошло сегодня.
Пролистав телефонную книгу, которую она нашла на прикроватном столике, Макензи заказала себе ужин в китайском ресторане.
Ожидая, когда его доставят, она занялась разбором информации по делу. Она разложила все имеющиеся документы на кровати и встала с ней рядом. Она смотрела на жуткие фотографии тел жертв и справки по наводкам, которые все как одна оказались тупиковыми. Где-то в документах скрывалось то, что связывало жертв помимо метода и места убийства.
Или, возможно, именно эту связь она искала, но никак не могла понять.
«Что я упускаю? – думала Макензи. – Может ли ответ на все мои вопросы находиться прямо у меня под носом?»
Проглядев свои записи, которые она сделала вчера утром, Макензи добавила к ним сведения о Миранде Питерс. Если смотреть на жертв, то они казались не связанными друг с другом. Единственное, в чём Макензи была уверена, так это в том, что исчезновение Уилла Альбрехта девятнадцать лет тому назад было как-то связано с этими убийствами. Более того, ей казалось, что именно оно было ключом к их раскрытию.
Но как это может быть? Что она упускает из виду?
Она прочитала список ампутированных частей тел, пытаясь найти связь. Возможно, убийцу интересует физическая сторона убийства. Возможно, духовная. Пальцы, ноги, головы… на что они могли указывать? И указывали ли на что-нибудь вообще?
Она просматривала документы следующие двадцать минут, переходя от одного края кровати к другому. Она не прерывалась, пока стук в дверь не отвлёк её от работы – принесли еду.
Она медленно жевала свинину Му Шу и жаренные вонтоны, находя немного пугающим тот факт, что она могла поглощать пищу, глядя на фотографии с мест убийств. Макензи пыталась понять, что двигало человеком, если он проявлял такую жестокость. Скорее всего, он осознавал собственную необходимость в жестокости и то, что он творит зло. Если это было так, то его жестокость была намеренной, как и то, что он раскидывал части тел по парку.
Он издевался над ними, играя в безумные кошки-мышки? Сколько бы времени Макензи ни провела, изучая карту местности, она не видела связи ни между местами других убийств, ни между ними и палаточным лагерем Миранды Питерс. В чём был смысл? Макензи никогда не считала, что убийство может произойти без причины. Даже если убийцей двигало безумие, оно всегда на чём-то основывалось. Иногда хватало малого, например, восхищения деяниями других убийц или интереса, переросшего в больную фантазию.
В этих убийствах не было ничего завораживающего. Если отбросить всё остальное, то природа расчленения говорила о чём-то более примитивном и простом.
Убийца жаждал внимания. Это было очевидно. Макензи решила, что либо он был единственным ребёнком в семье, которого никогда не хвалили; либо у него были более успешные братья и сёстры, а он выбивался из общей картины. А раз убивал он и мужчин, и женщин, то можно было сказать, что убийства не связаны с определённым полом.
