– Ой, черт. Простите.
За моей спиной раздается хихиканье девчонок. Я падаю на колени и начинаю искать, чем можно вытереть пол. Футболкой! Моя футболка хорошо впитывает жидкость и она уже все равно мокрая. И вообще, этот кусок ткани мне надоел. Вдруг меня начинает раздражать вся моя одежда. Лифчик кажется слишком тесным, резинка трусиков впивается в кожу. Стежки на подоле юбки царапают бедра при малейшем движении. Мне нужно срочно раздеться.
– Отличная идея, – соглашается Дэниел.
Наверное, я сказала это вслух.
– Моя одежда мне мешает, – признаюсь я.
– Да, давайте раздеваться! – кричит одна из девчонок с дивана.
Я слышу шуршание ткани и новый прилив хохота.
– Моя голова застряла, – пищит кто-то из них.
– Так помогите друг другу, – предлагает Хью.
Я поднимаюсь на ноги и опираюсь на плечо Дэниела. Зои стаскивает с Надин майку и бросает ее в Хью. Он скидывает майку на пол и медленно идет в сторону дивана.
– Мне пора, – говорю я Дэниелу.
Я прекрасно представляю, что задумала та троица, но не хочу смотреть на это.
Дэниел снова притягивает меня к себе, обняв рукой за талию. Я сразу же ощущаю его физическую реакцию на разворачивающуюся перед нами сцену.
– Где Рид? – Я резко разворачиваюсь. Ощущение покалывания между ног заставляет меня думать о нем. – Он мне нужен.
– Нет, не нужен. У тебя есть я. – Дэниел медленно трется об меня.
– Нет. – Я вырываюсь из его объятий. – Прости, Дэниел. Я не думаю… Я не… – Я поднимаю руку к голове и дрожащей ладонью провожу по волосам. В крови пульсирует желание. В ушах с бешеной скоростью грохочет сердце. Я заставляю себя сосредоточиться. – Мне нужен Рид.
– Господи, вот тупая сучка. Просто закрой глаза и наслаждайся.
В голосе Дэниела вдруг не осталось ничего приятного. Он звучит холодно и раздраженно. Дэниел хватает меня за одежду. Я хочу ударить его по рукам, но оказываюсь беззащитной перед ним – мои собственные руки меня не слушаются, и ему ничто не мешает стянуть с меня футболку.
– Ну как тут у нас дела? – доносится до меня голос Хью.
Близко. Он очень близко.
– Она под наркотой. Она подумала, я уколол ее дротиком. – Похоже, Дэниел доволен тем, как ловко все провернул.
Я пытаюсь занести кулак для удара, но рука вдруг оказывается очень тяжелой.
Хью начинает сомневаться.
– Чувак… Тебе обязательно делать это с Эллой Ройал? Я думал, что после той заварушки с сестрой Саванны, мы не будем зависать с местными. Не гадь там, где ешь.
Дэниел фыркает.
– Ройалы терпеть ее не могут. Она ничего не расскажет. Она мусор. Я обрабатывал эту дешевку почти неделю.
Он обхватывает ладонями мое лицо, и мне становится так хорошо! Как бы мне хотелось, чтобы здесь был Рид и чтобы это были его руки.
Я со стоном произношу его имя.
– Что она сказала?
Дэниел смеется.
– По-моему, эта девица трахается и с Истоном, и с Ридом. – Он начинает грубо лапать мою грудь, и его прикосновения вновь заставляют меня стонать.
– Черт, смотри, как она возбудилась, – с восхищением произносит Хью. – Круто! Можно я займусь ею, когда ты закончишь?
– Конечно. Дай я оторвусь как следует, а потом она вся твоя.
– Как думаешь, она не сильно тугая? Слышал, у нее был богатый опыт.
– Пока не знаю. Никак не могу раздвинуть ее чертовы ноги. – Он толкает меня на кресло и впихивает колено между моих ног.
– Давай дадим ей немного кокса? Он приведет ее в чувство.
– Точно, отличная идея.
Давление исчезает вместе с Дэниелом, который поднимается и отходит к шкафчику. Я с тревогой наблюдаю, как он роется в ящиках.
– Где же Фэррис держит это дерьмо… Думал, оно тут… О, наверное, в холодильнике.
С улицы доносятся приглушенные голоса.
– Элла… видел ее… Дэниел… бассейн…
– Рид. – Я заставляю себя подняться. – Рид.
Пошатываясь, я прохожу мимо двух девчонок, которые целуются, не замечая ничего вокруг.
– Эй, подожди-ка. – Дэниел с грохотом закрывает ящик, подбегает ко мне и хлопает ладонью по двери, прежде чем я успеваю открыть ее. – Куда это ты собралась?
– Мне пора уходить, – настойчиво говорю я и хватаюсь за дверную ручку.
– Никуда ты не пойдешь. Возвращайся на место.
Мы начинаем бороться за дверь. В руке Дэниела появляется что-то острое и блестящее.
– Хью, помоги, – зовет он.
Я принимаюсь молотить руками в дверь.
– Рид! Рид!
Дэниел разражается ругательствами, а Хью оттаскивает меня в комнату, но уже слишком поздно. Дверь распахивается, и появляется Рид. Увидев нас, он приходит в ярость.
Я рвусь к нему. Изумленный Дэниел отпускает меня, и я падаю на пол.
– Что, мать вашу, тут происходит?! – рычит Рид.
– Черт, мужик, да она просто в хлам, – торопливо рассмеявшись, отвечает Дэниел. – Мне пришлось привести ее сюда, чтобы она не опозорилась при всех.
– Нет, нет, – возражаю я, пытаясь объяснить, но в голове ужасная каша.
Я не могу найти нужных слов и в отчаянии смотрю на Рида. Теперь он меня возненавидит. Он поверит, что я на самом деле шлюха. Желание бороться угасает. У меня больше нет сил.
В дом входят еще люди, и перед моими глазами появляются пять пар огромных ног. Число свидетелей моего позора растет. Я опускаю голову на плиточный пол в надежде, что он разверзнется подо мной и поглотит меня целиком.
– У тебя два варианта, – медленно начинает Рид. Его голос звучит четко и спокойно, как будто он выступает с речью перед целой школой. – Либо ты извиняешься и говоришь правду, и тогда получишь по морде только от одного из нас. Либо ты лжешь, и тогда мы по очереди превращаем твое тело в научный проект. Советую тебе быть осторожным, выбирая слова.
Он говорит со мной? Наверное, да. Я поднимаю голову, чтобы возразить, чтобы сказать, что я не сделала ничего плохого, но тут вижу стену из Ройалов. Все братья здесь. Все до единого, включая Гидеона. Руки сложены на груди, глаза мечут громы и молнии. Но ни один не смотрит на меня.
Я оборачиваюсь через плечо на Дэниела, который стоит, опустив руки, между пальцев болтается шприц.
Он прочищает горло.
– Рид, я не сделал ничего…
– Похоже, ты сделал свой выбор.
– Да, и очень глупый, – слышу я тихий голос Истона.
Оставив Дэниела в покое, Рид наклоняется и поднимает меня на руки. Он прижимает меня к своей груди, одной рукой поддерживая под попу, второй обняв за плечи. Этот парень был моим врагом, источником душевных мук. Но сейчас я цепляюсь за него так, как будто во всем мире только он может даровать мне утешение и покой.
