* * *
Кате начинало казаться, что самолет взорвался в воздухе, она умерла вместе с пассажирами и экипажем, а то, что происходит сейчас, – ее последнее испытание, путь через чистилище. Потому что это было слишком сложно, больно, страшно и необъяснимо, чтобы быть реальностью.
Она не смирилась с тем, что ее спасли с помощью магии, просто отстранилась от этого, ведь у нее были проблемы поважнее. Она видела, что ее спутник едва жив, ей нужно было помочь ему, а потом уже рассуждать, что случилось и как быть дальше. И у них почти получилось! Но потом был этот проклятый взрыв – и стало хуже.
Когда самолет разлетелся на куски, она была под водой, осколки задели только пассажира – и без того уже ослабленного! Он резко дернулся и сразу же начал тонуть, Катя видела, как вода вокруг него становится багряной от крови.
Она понятия не имела, как быть. За спиной у нее был тяжелый рюкзак, тянувший ее вниз, в руках она сжимала надувной плот. Она не удержала бы еще и взрослого мужчину, который был намного больше и тяжелее ее, даже в соленой воде!
Решение пришлось принимать за считанные секунды, и Кате повезло, что стюардессы к такому привыкли, иначе она бы обязательно запуталась.
Она дернула за шнур, надувающий плот, и сразу же отпустила его, освобождая руки. О том, что на борту вообще находится такой плот, знал только экипаж, не каждый пассажир смог бы его найти. Но Катя ни на мгновение не забывала, что они падают в воду, этот плот был ей важнее, чем рюкзак.
Он надулся быстро – спасительный желтый круг в синеве океана. Катя поспешила забросить туда свой рюкзак, и ей стало легче. Удерживать его она не могла, ей нужно было вернуться к своему спутнику, и стюардессе оставалось лишь надеяться, что плот не унесет слишком далеко.
За это время мужчина уже успел уйти под воду. Был момент, когда она поверила, что упустила его – позволила ему умереть после того, как он спас ее! Но нет, она все же нашла его, нырнула, чтобы поймать его. Соленая вода помогла ей, позволила удержать его, поднять к поверхности. Он казался таким холодным, будто уже мертвым! Она запретила себе эти мысли, потому что они ослабляли ее быстрее, чем война с волнами.
А война была, и еще какая! До падения самолета океан был спокоен, однако взрыв и тяжелые осколки потревожили его, вызвали сильное течение, которое норовило утащить Катю и ее спутника на глубину, накрыть с головой.
Ей было тяжело удерживать на плаву их обоих, но желание отпустить его, как ни странно, так и не появилось. Сражаться за кого-то еще было проще, чем только за себя. Катя не представляла, почему, но догадывалась, что мужчина тоже почувствовал это там, в самолете. Он выглядел таким утомленным и измученным, он не хотел подниматься с кресла, и все равно заставил себя двигаться, чтобы помочь ей. Как она могла подвести его после такого?
Мышцы горели от усталости, холодная вода больше не бодрила, она лишала сил. Соль попадала в глаза, в нос и рот, мешала дышать. Катя не старалась куда-то отплыть, все ее силы были направлены на то, чтобы не попасть в один из водоворотов.
Наконец самолет затонул, и океан понемногу начал успокаиваться. Катя только сейчас поняла, что вокруг них, на самом-то деле, еще не ночь. Это из-за черного дыма казалось, что уже темно. Но вот дым развеялся, и стало ясно, что над ними серебристо-серая пелена облаков, за которыми скрывается солнце, далекое от заката. Ее наручные часики остановились, стрелки показывали двадцать минут третьего, и Катя подозревала, что с тех пор прошло не так уж много времени, которое, впрочем, показалось ей вечностью.
Теперь, когда дымовая завеса исчезла, Катя оглянулась по сторонам в поисках спасительного желтого пятна и обнаружила, что плот отплыл от них на добрые триста метров – и продолжал двигаться! Медленно, но все же куда быстрее, чем она.
Ей хотелось расплакаться от обиды и отчаяния. Плот был на горизонте – а казалось, что на другой планете! Катю не покидало чувство, что она в жизни до него не доберется. По крайней мере, если не бросит своего спутника, а бросить его она не могла. Даже при том, что он камнем тянул ее на дно. Даже не зная, жив он или нет. Вроде бы, его сердце бьется… и надо сражаться за них обоих!
Но почему это делает она, а не он? Почему этот чертов плот уплыл так далеко? Почему волны отогнали его в сторону, а не сюда, поближе?
Катя знала, что это разрушительные мысли, однако не поддаваться им не получалось. Она слишком устала, паника накатывала волнами, мешая двигаться. Она все-таки не выдержала, расплакалась, но стало только хуже: у нее забился нос, и она могла дышать лишь через рот. Перед глазами зависла мутная пелена, и Катя мысленно благодарила тех, кто сделал плот таким ярко-желтым, иначе она давно потеряла бы его из виду.
Ей нужно было добраться до него во что бы то ни стало. Она прекрасно знала, что не отпустит своего спутника, если начнет тонуть сама, и в итоге они оба пойдут ко дну. А даже если нет, что если до них доберутся акулы? Она уже видела кровавую рану на затылке у мужчины – похоже, его задел один из металлических осколков. Почуяв кровь, морские хищницы разорвут их обоих!
Катя не могла точно сказать, почему не сдается. Она плакала, ей было страшно, и все равно понемногу, по чуть-чуть, она приближалась к заветному желтому островку. Сперва он был так далеко, что ее неуклюжие усилия казались бесконечно наивными. Но остановиться на месте и умереть было бы еще глупее.
Ее спасло то, что ветер утих и наступил штиль. Плот прекратил двигаться, а она – нет. Спустя, как показалось Кате, миллион мучительных, изматывающих лет она наконец коснулась замерзшими пальцами его шершавого борта.
Однако на этом ее испытания не закончились. Ей и самой было бы непросто забраться туда, а как перетащить на плот рослого мужчину? Пассажир все еще не приходил в сознание, да она и не надеялась, что это произойдет быстро – при такой ране. Катя надеялась лишь на то, что он не перестанет дышать. Пока она чувствовала, как бьется его сердце, она была готова принять любые испытания. Остаться одной в этой серой пустоши было страшнее, чем умереть.
После долгих усилий и немалого количества воды, налившейся в плот, она сумела перетащить туда мужчину, а потом и забраться следом за ним. Теперь ей нужно было осмотреть незнакомца, обработать его раны, вычерпать за борт лишнюю воду… Их было много, этих «нужно». Вот только Катя чувствовала, что если она примется за них прямо сейчас, она просто сломается. Поэтому она обессиленно упала на мокрое дно плота, прижалась к своему спутнику, единственному живому человеку на тысячи километров вокруг, и позволила себе совсем не профессионально разрыдаться.
* * *
Когда Найт очнулся, ему было намного лучше. Он лежал на чем-то сухом и мягком, он был накрыт одеялом. Голова, все еще пульсирующая болью, оказалась аккуратно забинтована, других ран он не получил. Ему было тепло и хорошо, и это стало таким облегчением после недавнего отчаяния, что он позволил себе несколько минут лежать с закрытыми глазами, ничего не делая. Впрочем, долго отдыхать он не мог, Найт слишком хорошо помнил, где он и как сюда попал.
