Да, лучше бы это была она, так и проще, и приятней. Но и с колдуньей Арбор он поступил бы точно так же. Нужно убить ее быстро, а потом сожрать ее сладкие внутренности и закопать остатки тела где-нибудь под завесой папоротника. В Гвирдде их никогда не найдут!
Он думал об этом, когда, прижимаясь к земле, полз на звук шагов. Он был достаточно пьян, чтобы решиться на такое, и достаточно трезв, чтобы преуспеть. Хорео не сомневался: этой ночью кто-то умрет.
* * *
Человек был болен. Его кожа стала бледной, сероватой даже, на отдельных участках воспалилась и облезала крупными полупрозрачными хлопьями. Бездонные зрачки его глаз расширились и отчаянно метались из стороны в сторону, ни на чем не задерживаясь дольше трех секунд. Белки глаз покраснели, покрылись кровавыми прожилками – следы инфекции и бессонных ночей. В уголках его век скопился зеленоватый гной от запущенного конъюнктивита. Он так часто закусывал губы, что они иссохли и покрылись кровавыми струпьями. Этому человеку срочно нужна была помощь.
Но Эйтен думал не об этом. Он думал о том, что человек привез с собой две большие металлические канистры и теперь разливал их содержимое по лесу. На траву, на беззащитные стволы деревьев, на молодую лозу кустарников – на все, с чем леший был связан и что поклялся защитить. В воздухе расползался тошнотворный острый запах. Лесной дух помоложе, может, и не понял бы, что это, но Эйтен точно знал: так пахнет бензин.
Дождей не было уже много недель, лес иссох, и леший тоже чувствовал себя уставшим и обезвоженным. Он держался из последних сил в ожидании благословенной влаги. Но вот пришел этот псих, человек, которому в лесу не место, и призрак смерти уже появился на горизонте. Эйтен понимал, что сам он, может, и спасется. Но пламя, разожженное этим безумцем, отнимет десятки жизней и принесет уничтожение, которое на долгие годы останется черным шрамом на теле планеты.
Эйтен не мог этого допустить. Просто не мог. Он действовал так, как подсказывало его утомленное сознание. У него не было времени на размышления и поиск вариантов, он позволил злости одолеть себя.
Он навсегда запомнил ужас, отразившийся в воспаленных глазах, и то, как свежая кровь брызнула на листву. Зеленый цвет стал красным…
Это воспоминание разбудило Эйтена, заставило резко сесть на кровати, оглядываясь по сторонам. В какой-то безумный миг, на границе между сном и явью, он ожидал снова увидеть рядом с собой этого человека. Может, еще полного сил и безумного, разливающего вокруг себя горючую жидкость. А может, уже переломанного, искалеченного, напоминающего кровавые руины существа, которое когда-то было живым.
Но рядом никого не было. Он по-прежнему находился в своей хижине, сплетенной, словно птичье гнездо, из древесных корней. Повинуясь его подсознательному гневу и страху, корни переплелись плотнее, закрывая его от внешнего мира.
Эйтен устало откинулся на простыни и сосредоточился на своей магии, заставляя корни частично расступиться, возвращая его дому дверь и окна. Там, в Гвирдде, все еще царила ночь, над лесом, где жил леший, мерцала проекция алмазных звезд. Все вокруг дышало миром и покоем, как и прежде.
Он не знал, почему вернулся этот проклятый сон. Его не было много месяцев, и Эйтен уже наивно решил, что все закончилось, он оставил тот день в прошлом. Но вот кошмар вернулся, такой же жуткий, как и прежде, способный вырвать Эйтена из настоящего мира и утащить в недра тьмы.
Должно быть, это из-за визита колдуньи и всех неприятностей, что с ним связаны. Других причин просто нет! Эйтен видел, что за окном спокойная ночь, доверенный ему мир отдыхает, здесь все хорошо.
Следовательно, единственная проблема – это Марселлина Арбор. Нужно продержаться еще несколько дней, и она непременно уедет, потому что ей и самой здесь не нравится. Тогда все пойдет своим чередом, и ночные кошмары тоже отступят.
* * *
У Лили Чин все было хорошо.
Она любила свою жизнь и, в каком бы кластере она ни находилась, она считала его идеальным миром. Она вообще верила, что в жизни нужно замечать только радость. Боль и грусть тоже случаются, но зачем же уделять им больше времени, чем они заслуживают? Нет, спасибо! Поэтому Лили Чин радовалась солнышку, даже если не видела его в кластерном небе, свежему ветру и ярким цветам, которые она собирала в поле.
Она пришла сюда, чтобы сплести венок. Ей не с кем было играть сегодня, не с кем даже поговорить – все были заняты сбором налога. Лили Чин освободили от любых работ, она ведь только и умела, что петь, плясать да плести венки. Ничего из этого не было нужно клану Арбор, поэтому Лили Чин была вольна делать что угодно.
Сегодня она плела венок. Она прогулялась по полю, набрала огромный букет цветов и устроилась с ним под тоненьким молодым деревом. Лили Чин разложила цветы по оттенкам, добавила нужные травы и колосья и только после этого приступила к работе. Ей хотелось сделать легкий, пестрый венок, по-настоящему летний.
Ей следовало бы думать только о цветах и красоте этого дня, но ее мысли снова и снова возвращались к Хорео. Она и сама не знала, почему. Лили Чин знала всех, кто жил в Гвирдде, у нее всегда была хорошая память на имена и лица. Но с мапингуари она почти не общалась, да и никто не общался. Хорео сам этого не хотел, а Лили Чин не настаивала.
Она чувствовала, что в нем живет тьма. Многие из тех, кто поселился в этом кластере, в прошлом совершали злые поступки. Но некоторые раскаивались, а у некоторых просто не было выбора. Хорео ни о чем не жалел. Он не чувствовал вины за то, что сделал, и повторил бы это, если бы у него была возможность. Лили Чин не нравилось, как мапингуари смотрел на нее. В его глазах она видела отражение того, что он хотел сотворить. Поэтому она предпочитала держаться от него подальше и никогда не оставаться с ним наедине.
Так почему же сейчас его образ снова и снова возвращался в ее мысли? Это было ненормально, неправильно… Лили Чин упрямо плела венок, надеясь, что наваждение пройдет само собой. Но вот венок был закончен, а мысли о мапингуари не отступали.
С этим нужно было что-то делать. Лили Чин хотелось рассказать обо всем Эйтену – он умный, он поймет, как быть. Она всегда ему доверяла. Однако Лили Чин вспомнила, что Эйтен сейчас занят подготовкой оплаты Великому Клану. Да почти все заняты! Ей не хотелось отвлекать их, она ведь даже не была уверена, почему думает о Хорео.
Ей следовало навестить его самой. Лили Чин слышала о том, что Эйтен посадил его под домашний арест. А значит, ей нужно было пройти к его логову в тот темный, жуткий лес с холмистой землей. Одна мысль об этом отзывалась морозом по коже, и все же Лили Чин заставила себя двигаться. Она всегда быстро бегала, и если Хорео решит напасть на нее, она примет свой истинный облик, и тогда уже никакой мапингуари ее не догонит!
Успокоив себя этим, Лили Чин отправилась к темному лесу. Над Гвирддом сияло утро, небо, пусть и лишенное солнца, все равно было светлым и ярко-голубым. Лили Чин надела венок, который только что сплела, и это придавало ей сил. Она убеждала себя, что в такое замечательное утро не может случиться ничего плохого, а ее страхи – это лишь нелепая ошибка.
