Лантеус, Хорео и Дорб стали случайными жертвами. Он убил не потому, что они ему чем-то помещали, они просто первыми оказались на его пути. Можно и не мечтать о том, чтобы поймать мага, рискнувшего враждовать с Великим Кланом. Даже Марселлины с ее пятой ветвью тут будет недостаточно, нужен кто-то из первой тройки, а им наверняка нет дела до гибели «рабов».
Эйтен глубоко вдохнул и медленно выдохнул, стараясь унять нарастающий гнев. Он заставил себя думать о том, что отгрузка налога завершена наполовину. Если работа и дальше продолжится в таком темпе, через два-три дня Марселлина уедет, а с ее отъездом прекратятся и убийства.
По крайней мере, в это хотелось верить Эйтену.
* * *
Миста была из тех, кто убежден, что худой мир лучше войны. Однако на этот раз даже ее терпению пришел конец.
Дело было не только в смерти Дорба – хотя его смерть стала главным ударом. Просто она, как и все феи, была настроена на энергию жизни. Смерть, даже чужая, была для нее незримым ядом, нарушающим баланс мироздания. Мисте всегда было хорошо в Гвирдде, потому что этот кластер был наполнен жизнью. А сейчас появилось разрушение, которое все больше разрасталось, как сорная трава.
Если здесь теперь так легко умереть, кто будет следующим? Маленькая безобидная Лили Чин? Или, может, дриада По с ее крохами-дочками? Или никсы, живущие у ручья, красивая молодая пара, которая только-только прибыла в Гвирдд? Или Чейс, курупира, который думал только о спасении леса? Они надеялись найти здесь убежище, а вместо этого стали добычей. Миста не знала, кто стоит за этим, но не сомневалась, что все сводится к колдунье из Великого Клана.
– Ее нужно выгнать, – уверенно объявила она.
Эйтен смерил ее бесконечно усталым взглядом.
– Ты хоть соображаешь, что говоришь?
Она еще никогда не видела его таким утомленным. Когда она прибыла в Гвирдд, он уже работал здесь. Эйтен казался ей космическим созданием: неутомимым, невозмутимым, справедливым. Таким, каким и должен быть настоящий лидер. Она никогда не задумывалась о том, счастлив ли он, ей почему-то казалось, что он выше таких мелочей.
Теперь же она видела, что он живой, у него такие же чувства и эмоции, как и у многих других нелюдей, да и людей тоже, в этом разница невелика. Это не умиляло Мисту, напротив, раздражало. Ей казалось, что в такой сложный для их кластерного мира период он не имеет права быть нормальным.
– Я все прекрасно понимаю! Это наш мир, а не Арбор, – напомнила фея. – Она не имеет права ни убивать нас, ни обрекать на смерть.
– Я уверен, что леди Арбор никого не убивала. Да и смерти эти ее совсем не забавляют.
– По-моему, ты заблуждаешься!
– А по-моему, нет. – Эйтен устало потер глаза рукой. Она вдруг поняла, что он тратит немало сил на то, чтобы разговаривать с ней вежливо. Ему наверняка хотелось бы выставить ее вон, да еще и без объяснений. – Миста, у меня нет ни времени, ни настроения играть в «по-моему». Если у тебя есть доказательства того, что леди Арбор причастна к этим убийствам, дай их мне. Если нет – иди спать, уже поздно.
Она и правда пришла к нему под покровом ночи, но лишь потому, что он весь день провел с колдуньей. А ведь ему, главе этого кластера, полагалось оплакивать погибших!
– Когда появятся доказательства, может быть уже слишком поздно, – отметила Миста.
– Как будто я об этом не думал! Но пока я ничего сделать не могу.
– Потому что у тебя действительно нет такой возможности или потому что ты знаешь, что вместе с колдуньей из этого мира уйдет и ее служка, а тебе этого не хочется?
Любовь была частью жизни, и феи, хранительницы жизни, прекрасно чувствовали ее. Эйтен еще не любил ту блондинку, прислужницу колдуньи Арбор. Но он мог ее полюбить – часть его души уже тянулась к ней. И он наверняка почувствовал это, даже если не хотел признавать.
При иных обстоятельствах Миста не стала бы использовать против него такие аргументы, это было слишком подло. Но сейчас она ничего не могла с собой поделать: почему он должен быть счастлив, хотя бы чуть-чуть, когда Дорб готовится к вечному покою в могиле?
В какой-то момент Миста поверила, что уж теперь-то леший точно сорвется, она невольно сжалась под разгневанным взглядом зеленых глаз. Но прошла минута, и Эйтен снова взял себя в руки.
– Иди спать, Миста. Ты сама не знаешь, что несешь.
– Я-то знаю, о чем говорю, просто ты не хочешь меня слушать!
– Я провожу тебя домой.
– Не надо!
– Там может быть опасно, – напомнил Эйтен.
– Следи за своей подружкой, и тогда со мной точно все будет хорошо!
– Миста…
Но она уже не слушала его. Миста выскочила за дверь, расправила крылья и взмыла к ночному небу. Она знала, что Эйтен сейчас выйдет за порог, увидит, что она улетела, и не станет ее преследовать. Они оба понимали, что пока она в воздухе, с ней ничего не случится. Тот, кто убил Дорба и остальных, повелевает растениями, детьми земли, ему не место под небесами.
Поэтому если бы она собиралась домой, она добралась бы туда в полной безопасности. Однако домой ей сейчас не хотелось.
Миста собиралась получить доказательства и проследить, чтобы никто больше не пострадал. Она знала, что ее почти невозможно увидеть в ночной темноте кластерного мира. Она будет парить над ним, тихая, незримая, и наблюдать за тем, что происходит внизу. Стоит только кому-то крикнуть или этому чудовищу выбраться из своей норы, и она обязательно заметит!
Фея не тешила себя надеждой, что у нее хватит сил одолеть того, кто убил мапингуари. Но она знала, что сумеет помешать ему и позвать на помощь. Ей казалось, что этого будет достаточно.
Она думала о Дорбе. Она считала, что эта потеря – потеря даже не его, а того, что могло бы у них получиться, – придаст ей сил. Вот только судьба не спешила давать ей шанс стать героиней. Миста пролетала над искристыми от звездного света реками и неподвижными просторами лугов, над подрагивающими от летнего ветра рощами и домиками с темными окнами. Кластерный мир Гвирдд отдыхал, здесь не было ни забот, ни тревог, ни опасности.
Почему она, в самом деле, решила, что чудовище появится сегодня? Миста понятия не имела, как часто оно убивает. Может, бессердечная расправа над Дорбом утомила его? Может, оно отдыхает где-то под землей? Но спать ей все равно не хотелось, поэтому фея продолжала кружить над кластером. Если бы она сейчас вернулась домой, ей пришлось бы принять неизбежность потери, которую она пережила. Нет уж, лучше продолжать это бесполезное дежурство!
Было уже за полночь, когда она услышала музыку – тихие серебристые переливы. Миста замерла в воздухе, и только ее радужные крылья продолжали двигаться, не позволяя ей упасть. Звук был знакомым, она точно слышала его раньше, или что-то похожее на него.
Флейта! Ну конечно, только флейта могла наполнить ночь такой музыкой. Но откуда она? Единственным, кто умел играть на флейте, был Лантеус, а он мертв, Миста видела его скелет. Кто же мог заменить его? Да еще в такое время, в те же часы, когда он сам обычно начинал играть!
