– И что же?
– Вот тут, – курупира похлопал рукой по документам, – указано, что, если представители Великого Клана не живут в кластере, не ухаживают за ним и не используют иначе как для получения налога, кластер может быть выкуплен его постоянными обитателями с согласия Великого Клана. То есть, нами! Мы можем выкупить Гвирдд!
– Чейс, тебя среди названных условий ничего не смущает?
– Так ведь все сходится! Клан Арбор не живет тут, не возделывает землю, ничего! Только и делает, что пользуется результатами нашего труда…
– Клан должен быть согласен на продажу, – прервал его Эйтен. – Согласен, понимаешь? А с чего бы клану Арбор отказываться от такой замечательной дойной коровы?
– У них просто не будет выбора!
– Опять же, с чего бы?
– Если они откажут, мы расскажем о том, что здесь случилось, всему миру! А Великие Кланы очень пекутся о своей репутации.
– О чем мы расскажем? – смутился Эйтен.
– О том, что в клане Арбор завелась психопатка!
– Э-э… что?
– А вы еще сомневаетесь? – поразился Чейс. – Все ведь указывает на то, что за этими убийствами стоит колдунья Арбор. Ее клан не захочет распространятся о том, что пятой ветвью управляет убийца. Я тут почитал про самые громкие скандалы и понял, что Великие Кланы на многое пойдут, лишь бы сохранить свое имя чистеньким!
– Так, стоп! – прервал его Эйтен. – У нас нет ни одного доказательства, что за этими убийствами стоит Марселлина Арбор.
– Но кто еще это может быть?
– Доказательства, Чейс, я тебе о доказательствах говорю! Видишь, я даже не утверждаю, что ты не прав, хотя верю в это. Но если ты хочешь начать судебную тяжбу, тебе нужны доказательства.
– Совсем не обязательно! Что если мы будем всем говорить, что это колдунья Арбор всех убила? Вы же знаете, как молва такие вещи подхватывает! Да только ради этого клан Арбор отдаст нам Гвирдд! Точнее, просто так не отдаст, они ж жадные, черти. Но мы заставим их принять нашу цену!
– Я притворюсь, что не слышал, как ты мне тут шантаж Великого Клана предлагаешь.
– Не надо притворяться. – Голос Чейса зазвучал жестче. – Почему вы на их стороне? Должны быть на нашей!
– А я как раз на вашей стороне, и мой долг – объяснить, что вы затеяли крайне сомнительную аферу.
– Вы просто не понимаете! Зато Миста, уверен, меня поймет. Так где она?
– Не знаю, говорю же. Но прекращайте эти свои проекты. Колдунья скоро уедет, и мы не вспомним о клане Арбор еще год.
– Да? А что если через год все повторится? Что если ей уже понравилось убивать нас?
– Чейс, хватит!
– Как знаете, – курупира возмущенно поджал губы. – Но с Мистой я все-таки поговорю!
– Твое право.
И еще одна проблема в общую копилку. Эйтен понятия не имел, сколько он выдержит. Однако пока Чейс уходил прочь, и это давало лешему небольшую передышку.
Короткий миг спокойствия закончился, когда он добрался до резиденции Арма и увидел Мисту.
Он не мог назвать ее другом, потому что Эйтен осознанно не позволял себе заводить друзей. Но если бы у него спросили, с кем он больше всего общается, кому больше всего доверяет, он назвал бы Лантеуса и Мисту. Однако даже без этого он никому не пожелал бы такой судьбы.
Она была красивым существом – теперь полностью разрушенным. Использование цветов как орудия убийства казалось самой большой издевкой из всех, брошенных им этим психопатом. У Мисты больше не было глаз, ее лицо превратилось в безжизненную маску, но Эйтен почему-то был уверен в том, что она страдала. Она умерла не мгновенно, она успела осознать, что обречена. От этого лешему становилось только хуже.
Он почувствовал, как кто-то осторожно касается его руки.
– Мне, правда, жаль, – прошептала Джесс.
Он терпеть не мог непрошенных прикосновений, но от нее почему-то готов был принять их. Она умела быть ненавязчивой – сказала, что хотела, и отошла, оставив его наедине с трупом.
Он думал о том, как организовать Мисте достойные похороны. Да и не только ей! У него было четыре тела, с которыми нужно было что-то делать.
Колдунья Арбор подошла ближе, остановилась по другую сторону стола.
– Соболезную вашей утрате, – сказала она. – Поверьте, я бы не пошла на такое.
– Верю.
– Я могу вам чем-то помочь?
На секунду из ее голоса исчез заученный холод владычицы, и Эйтен увидел колдунью той, кем она и была – испуганной и опечаленной молодой девушкой. Вряд ли это была случайность, она позволила ему все увидеть и понять.
– В Гвирдде нет кладбища, – отозвался он. – Раньше оно было не нужно. Когда здешние жители умирали, их увозили в кластеры-кладбища. Думаю, что теперь кладбище нужно.
Она не стала спорить:
– Вы правы. Выберите любое место, какое считаете нужным, и я подпишу указ.
– Для начала мне бы хотелось, чтобы это остановилось. Кладбище нужно как память умершим, но я не хочу, чтобы их становилось больше.
– Здесь я на вашей стороне, – заверила его колдунья. – И, как видите, я не пытаюсь забрать у вас лидерство. Право рождения дает мне больше власти над кластером Гвирдд, и все же я знаю, что только вы…
Договорить она не успела – ее прервала Джесс.
– Послушайте, меня радует, что вы стали друзьями, но комплименты друг другу будете делать потом. У нас тут проблема.
– Еще одна? – простонала колдунья.
– Что случилось? – нахмурился Эйтен.
– К нашим дверям пожаловала разъяренная толпа.
* * *
Почему, почему, почему…
Этот вопрос снова и снова крутился у нее в голове. Лина обещала себе не думать об этом, не тратить время на бесполезные рассуждения. Какая разница, почему такая доля выпала именно ей? Судьба не принимает жалоб. Вот только теперь, когда стало совсем уж плохо, у колдуньи больше не было сил бороться с этим безумием.
Если бы она хотя бы знала, почему такое суровое испытание досталось именно ей, было бы проще. А может, и не было. Ведь от этого не стало бы яснее, что делать дальше.
Джесс не преувеличила, вокруг резиденции собрались чуть ли не все жители кластера, и они были дьявольски злы. Обошлось, понятное дело, без вил и факелов, но это было и не нужно. В Гвирдде жили нелюди, часто опасные, хищные. Они сами по себе были оружием!
Никто не говорил им о том, что Миста умерла, они сами сообразили. Ее дружок, курупира, искал ее по всему кластеру, а когда не нашел, понял, что она мертва. Вряд ли они догадывались, что ее тело находится в особняке Арбор. Они пришли к старому дереву, чтобы открыто выразить свою ярость.
