Однако Лили Чин бежала, как ей и было велено, быстрее ветра, и уж точно намного быстрее, чем умел бегать келпи. Ей было больно, она устала, и все же она не позволила себе остановиться – а ведь ей хотелось! Она бежала уже не ради себя, а ради всех, чьи голоса звенели у нее в сознании.
Они прорвались к ней сквозь завесу смерти, чтобы предупредить ее. Она должна была выжить, а если не выжить, то хотя бы прожить достаточно долго, чтобы сказать господину Эйтену правду: колдунья Арбор никого не убивала, тот, кто это сделал, все еще в Гвирдде!
Ее силы убывали вместе с кровью, в глазах уже темнело, хотя в ночном мраке она не сразу заметила это. Она бежала, пока могла бежать, к деревянной хижине лешего. Она не видела в окнах света, не знала, спит господин Эйтен или нет. Лили Чин понимала, что у нее будет всего пара секунд, чтобы крикнуть, попросить о помощи, всего одна попытка – а потом чудовище доберется до нее и утащит обратно в лес.
* * *
Эйтен должен был торжествовать – а он чувствовал лишь странную опустошенность. Он уже не знал, что правильно, а что – нет. В том, что случилось, не было торжества правосудия, он не хотел, чтобы колдунья уходила.
Хотя нет, дело даже не в ней. Он понимал, что скоро все закончится: переговоры с первой ветвью не могут длиться дольше недели. А скорее всего, им откажут за один день! Тогда Марселлина больше не вернется, а Джесс уедет навсегда.
Он никогда ее больше не увидит. Это было ожидаемо и даже правильно, вот только Эйтен почему-то не мог смириться.
Сама Джесс неожиданно вызвалась провести эту ночь с ним. Причем она так и заявила, и Эйтен опешил, не зная, как на такое реагировать, а она расхохоталась.
– Просто побуду! – пояснила она. – Никаких сексуальных поползновений, обещаю! Мы с тобой знаем, что за теми смертями стоит не Лина. Настоящий убийца все еще здесь, и нам лучше быть вместе на случай, если он проявит себя.
Она была права – и сейчас, и всегда. Ему следовало бы радоваться, что секретарша Великого Клана оказалась такой отважной и сообразительной. А он не радовался… Он смотрел на нее, такую красивую, полную жизни, привлекательную, и понимал, что ничего у них не выйдет. Они ведь из разных миров, о чем тут вообще говорить?
– А мне здесь понравилось, – задумчиво произнесла Джесс. – Странно звучит, да? Я не имею в виду, что мне понравились смерти, не подумай! Это ужасно. Но сам кластер – он очень красивый. Я была бы рада снова сюда приехать.
– Я был бы рад тебя принять.
Он хотел сказать больше, но не смог, просто не получилось.
– Мне жаль, что это свалилось на тебя и Лину.
– Ты так говоришь, как будто тебе не досталось! – невесело усмехнулся Эйтен.
– Не так, как вам. Это не моя ответственность, не мой мир… Да и вообще, я девушка крепкая, многое выдержу!
Резкий удар в дверь не дал Эйтену ответить. Всего один – но какой! Казалось, что в хижину лешего выстрелили из пушки.
Нахмурившись, Эйтен заставил ветви расступиться. Он понятия не имел, чего ожидать, и был совершенно не готов к тому, что на его пороге лежал окровавленный белый заяц. За пределами дома царила темнота, чуть рассеянная звездным светом, и как Эйтен ни всматривался в нее, он не мог там никого увидеть.
А Джесс и вовсе не стала тратить на это время. Она подбежала к зайцу и без труда подняла тело, размер которого ничем не отличался от человеческого. Эйтен поспешил помочь ей, вместе они уложили зайца на кушетку.
– Это что, лунный заяц? – поразилась Джесс. – У вас тут есть лунный заяц?
– Это Лили Чин. Проклятье…
Кто бы ни напал на Лили, он вырвал часть шкуры и мышц с ее бедра. Рана была неглубокой, но большой, из нее постоянно текла кровь, пропитывавшая белую шубку. Лили тяжело дышала, похоже, она потеряла сознание в момент удара о дверь.
– Нужно вызвать дриад! – указала Джесс.
– Слишком долго, они живут далеко, а она потеряла много крови.
– Тогда поможем ей сами!
Эйтен принес из ванной полотенце, прижал к ране и велел Джесс держать обеими руками – это должно было остановить кровь. Сам он тем временем вырастил несколько целебных растений на стене собственного дома. Эйтен понятия не имел, что происходит, но сейчас его это не волновало. Его мозг работал с точностью швейцарских часов, подбирая нужные варианты, подсказывая заклинания.
Он сделал ей повязку из широких листьев с густым вязким соком. Они полностью блокировали поверхность раны, и леший знал, что заражения уже не будет, даже если существо, напавшее на нее, было ядовитым. Он смешал серебристый мох и цветы, которые ведьмы называли цветами феи, с водой и заставил Лили, все еще не приходившую в сознание, выпить это.
Джесс не вмешивалась. Она, покрытая кровью лунного зайца, стояла в стороне и внимательно наблюдала за ним. Эйтен позволил себе устало опуститься в кресло, лишь когда сердцебиение Лили пришло в норму, а нараставший до этого жар лихорадки стал отступать.
– Вот теперь можно позвать дриад, – вымученно улыбнулся он. – Они приведут в порядок рану, а потом, когда все заживет, подскажут, каким заклинанием можно убрать шрам.
– Ночь будет долгой, – только и сказала Джесс.
– Да уж.
После того, что только что случилось, они не смогли бы заснуть. Нужно было позаботиться о Лили – и, если получится, поговорить с ней. Колдунья Арбор ушла, а убийца проявил себя снова, и это многое значит.
Его вражда была не с Великими Кланами, он за что-то ополчился именно на кластер Гвирдд. Эйтен вдруг почувствовал, как в нем закипает горячая, первобытная ярость – ярость хищника, готового защищать свою территорию.
Этот псих сегодня допустил последнюю ошибку в своей жизни.
* * *
Лили Чин было не больно, когда она пришла в себя, дриады знали свое дело. Они обработали ее раны, наложили целебные повязки, подготовили травяной настой, помогающий быстрее восстановить кровь. Об инфекции им и вовсе беспокоиться не пришлось, помогли лекарства, которые дал Лили Эйтен.
Так что боли не было, зато был страх. Холодный, колючий, он прицепился к ее душе репейником и отказывался отпускать. Когда она закрывала глаза, ей казалось, что к ней со всех сторон тянутся зловещие черные ветви, готовые разорвать ее на куски, как они уже поступили с господином Хорео и всеми остальными.
Ей не хотелось вспоминать об этой твари и уж тем более говорить о ней. Но когда в палату пришли господин Эйтен и Джесс, Лили Чин заставила себя отвечать на их вопросы. Она должна была – ради тех, чьи тела лежали в соседнем зале. Их духи спасли ее, подойди она чуть ближе к дереву, и она уже не вырвалась бы. Лили обязана была хоть чем-то отплатить им.
К тому же, она верила, что господин Эйтен справится с этим чудовищем. Оно гналось за ней по пятам и наверняка могло поймать, но возле его дома отступило. Это хоть что-то да значит.
