А вот Эйтену было страшно, она видела это.
– Это конец, – еле слышно произнес он.
– Но почему? Ты же леший, ты управляешь растениями! Выгони его из своего мира.
– Уже слишком поздно. Он пророс через этот мир корнями.
Дерево, словно услышав их, расхохоталось – и это был жуткий смех, похожий на треск деревьев, ломающихся под грозовым ветром.
– Пророс, – прошелестело дерево. У него был странный голос: словно ветер потерялся где-то в хищной кроне. – Едва успел! Почти сорвалось. Но успел.
Вот теперь Джесс начинала понимать.
– Это ведь все из-за Лины, да? Это было из-за нее, но не так, как мы предполагали?
Дерево-людоед продолжало разрастаться. Его корни вырывались из земли повсюду: рядом с обычными деревьями, холмами, хижинами. Жители Гвирдда пытались бежать, но, как бы они ни старались, они все равно оказывались в ловушке.
Пока дерево не трогало их. Джесс чувствовала: оно нападет в момент, когда они попытаются напасть на него. Или позже, когда будет готово. Оно готовилось к этому не один день, скорее всего, со своего прибытия в кластерный мир. Подготовка не была завершена, но ловушка все равно получилась грандиозной.
А значит, в их интересах было говорить с ним, отвлекать его, пока нелюди искали убежище.
– Из-за ведьмы Арбор, – отозвалось существо. – Она была сильна. Хорошо, что она ушла.
– Но твой план заключатся не только в том, чтобы она ушла. Я ведь права? Ты хотел получить этот мир. Ты начал убивать, когда сюда прибыла Лина, чтобы подставить ее, настроить всех против Великого Клана Арбор. А когда здесь поселилась паника, ты подкинул идею о выкупе мира.
– Не совсем так. Первым погиб козлоногий фавн. Он увидел меня в день, когда я прибыл в этот мир. Он увидел меня настоящего! Мне нужна была пища. Он стал моей пищей.
Похоже, этой деревяшке не чуждо было тщеславие, иначе существо не стало бы отвечать на вопросы. Но Джесс хотела использовать любую его слабость.
– Но ты не показал его тело, ты спрятал его. Ты и его собирался использовать против Лины!
– Нужно использовать все. Дерево забирает из земли все соки. Я забираю из жизни всю пользу. Все было использовано против ведьмы Арбор. Против всех Арбор.
– Поэтому ты и затеял свою маленькую аферу с выкупом кластера, – горько усмехнулась Джесс. – Ты боишься клана Арбор. Но если бы этот мир вышел из-под их покровительства, тебе было бы здесь гораздо уютнее.
Оно снова расхохоталось:
– Что делать? Мне нравится зеленый цвет! Я решил остаться там, где его больше.
– Кто ты такой? – вмешался Эйтен. – И как попал сюда? Я помню твое прибытие, ты был одним из беженцев, ты был в списке!
Со стороны он казался спокойным, однако Джесс уже изучила его достаточно хорошо, чтобы понять: он взбешен, и вместе с тем ему страшно за других жителей Гвирдда. Он хочет их защитить, но не знает, как.
И он, как и Джесс, уже понял схему, использованную чудовищем. Эйтен, сам того не зная, подыграл ему! Своей нелюбовью к Великим Кланам он будто внушал жителям кластера, что колдунам здесь не место.
– Чейс Прокс был в списке, – возразило дерево-людоед.
– И Чейс Прокс стал его жертвой, – продолжила за него Джесс. – Я читала о том, что при опасности эти выродки могут усыхать до одного-единственного семени, хранящего их силу. А еще – что они могут использовать чужое тело, как паразит использует носителя. Думаю, когда-то и правда был курупира по имени Чейс Прокс, и он действительно прибыл в Гвирдд. Это его ты встретил тут, Эйтен, это его документы были в порядке. А вот эта семечка прокралась в кластер тайным путем, случайно столкнулась с фавном и сожрала его. Но этот сорняк успел сообразить, что ты знаком с Лантеусом и хорошо знаешь его, ты бы заметил перемены. Поэтому он не рискнул использовать фавна, ему нужен был новичок, с которым никто тут не знаком, тихий и стеснительный, еще не заведший друзей.
– Неплохо для ведьминой собачки, – оценило чудовище. – Чейс Прокс был серой и бездарной тварью. Он ничего не стоил. Я избавил вас от него.
– А потом приступил к выполнению своего плана, – Эйтен раздраженно сжал кулаки. – И я помог тебе!
– Скорее, не помешал. План был другой: изгнать Великие Кланы и сделать этот мир своей территорией.
– Каким это образом? Ты думаешь, мы бы не заметили новые трупы?
– Вы бы перестали находить трупы. Просто кто-то стал бы пропадать – и вы решили бы, что им здесь надоело. Или не приезжать – и вы никогда не узнали бы о новичках, которые не пришли.
– Зачем ты напал на Лили? – удивилась Джесс. – Это был опасный момент, ты сам себя выдал!
– Не опасный момент, а оправданный риск. Все лунные зайцы связаны с мертвяками. Я не мог допустить, чтобы она догадалась… а она все равно догадалась. Но это неважно. Я получу пользу от зеленого мира.
Дерево-людоед не сказало, какую пользу, однако они и так знали. Оно могло накапливать энергию. Сегодня ему нужно уничтожить как можно больше жертв, впитать в себя их силу, а потом бежать прочь, в другой ничего не подозревающий кластер. И после этого перехода оно станет сильнее, могущественнее, оно сделает все, чтобы его больше не нашли.
– Ты думаешь, я позволю тебе? – холодно поинтересовался Эйтен.
– Думаю, что не буду и спрашивать. Я убью и тебя, и ведьмину собачку. Теперь уже не могу не убить. Я хочу вас убить!
Эйтен не двинулся с места, но Джесс почувствовала, как он призывает магию. Дерево-людоед тоже заметило это и попыталось помешать: черные ветви метнулись к ним, но были перехвачены сетью из изумрудной травы. В какую-то секунду казалось, что леший победил, и легко, – а потом все стало на свои места.
Черные ветви порвали траву, воздух вновь разрезал хриплый смех. Дерево хотело, чтобы они поверили в свою победу. Оно знало наперед, что сделает Эйтен, и поддразнивало его, играло на его злости.
Леший не сдавался. Он снова и снова обращался к этому миру – потому что мир принадлежал ему. Он направлял против чудовища обычные деревья, призывал ядовитые растения, иссушивал землю, пытаясь лишить людоеда пищи. Однако все было бесполезно, черное дерево разрасталось, и Джесс прекрасно знала, почему.
Эйтен не мог победить. Просто не мог. У него была естественная магия – а дерево-людоед само было магией. Поэтому Джесс и Лина не почувствовали его, когда оно принесло в их дом Мисту. Оно не колдовало, эта сила была частью его самого. Оно было соткано из дара управлять растениями.
Оно было идеальным противником для лешего. Дерево-людоед разрасталось в Гвирдде, как опухоль разрастается в здоровом организме. Оно забирало все, что раньше подчинялось Эйтену. Оно показывало ему, что он беспомощен – и никого не сможет защитить.
Вот почему этому существу было так важно убрать отсюда Лину. Сила колдуньи была другого типа, она бы смогла сковать черное дерево, а Эйтен – нет.
