– На самом деле, это не слишком романтично, – заметил Наристар. – Такое название связано с содержанием лейкоцитов в крови, которое у людей…
– Хватит, а? – вмешалась Света. – Любимый, я ценю твое внимание к науке, но мы ведь не ради этого собрались.
– Верно, мы собрались ради Хэллоуина, – кивнул Амиар. – Давайте вернемся к нему.
– Его история неразрывно связана с историей универсалов, так что вернемся лучше к ней. Когда культ прижился, они стали более цивилизованными, совершенно мирными – и полностью отказались от своих способностей.
– Совсем? – не поверила Дана.
– Именно так. На этом отказе и строился их культ: белую кровь универсалов объявили священной, а любое использование силы – преступлением против нее. Первое поколение отнеслось к этому без понимания, но любые попытки сопротивления давились в духе инквизиции – и не нынешней, а средневековой. Второе поколение поддалось дрессировке легче, хотя и там были несогласные, которые от своих родителей знали о могуществе, скрытом в их крови. Серьезного сопротивления не смогли оказать и они, культ разрастался. Без магических способностей продолжительность жизни универсалов равна человеческой, поэтому поколения сменялись быстро – по меркам кластерных миров, разумеется. К двадцать первому веку универсалы стали относительно смиренными снобами. Они гордятся своей белой кровью и с презрением относятся к другим нелюдям, которым на эту кровь плевать.
– Побочная сторона большинства культов – такое вот презрение, – указала Света. – Универсалов, на самом-то деле, не так много. Большая их часть помещается в один кластерный мир, который они стараются лишний раз не покидать. Они используют магию равно настолько, насколько она нужна для выживания. По сути, пользуются кластерным миром – и все. У них нет осветительных сфер, нет современной техники, работающей на магических кристаллах, им все это противно.
– В общем, эдакие амиши от мира магии, – подытожил Амиар.
– Но если они брезгуют кристаллами, как они выживают? – поразилась Дана.
Она знала, что в кластерных мирах нет современной техники – по той простой причине, что туда невозможно протянуть провода и провести трубы. Кластер сам по себе, он – маленький мир, отдельная планета, там свои правила. А универсалы эти правила, похоже, переписали.
Наристар повел рукой над столом, и перед его гостями появилась трехмерная карта маленького мира. Вековые леса, холмы, рощи и поля, а среди всего этого буйства зелени – каменный городок, окруженный массивной оборонительной стеной. Дорог здесь было совсем мало, машин Дана не видела вообще.
– Это мир Латебра, – сказал Наристар. – Мир, выкупленный универсалами более века назад и с тех пор безраздельно принадлежащий им. Основа экономики – земледелие, лесной промысел, ремесленничество, а главное, добыча магических кристаллов в шахте.
– Подожди, ты же сказал, что они не пользуются магическими кристаллами! – смутилась Дана.
– Не пользуются, – подтвердил Наристар. – Но продают другим, тем, кто будет пользоваться. Это и обеспечивает их независимость – одним земледелием они бы такого не добились, а их поделки, которые они гордо зовут промышленностью, тянут разве что на сувениры. Но кристаллы – это совсем другое дело.
Оказалось, что Латебру универсалы когда-то купили не только с лесами и плодородной почвой, но и с шахтой магических кристаллов. Считалось, что она полностью исчерпала себя, поэтому кластер и выставили на продажу. Но когда там обосновались универсалы, произошло чудо: под влиянием их уникальной энергии кристаллы снова начали расти в подземелье.
– Не важно, хотят они колдовать, не хотят, колдуют или нет, их энергия все равно никогда не будет человеческой. Кристаллы реагируют на ее многогранность и очень быстро развиваются – можно сказать, растут как грибы, и это сравнение очень точно опишет процесс их появления.
– В общем, с универсалами мы более-менее разобрались, – вздохнула Дана. – Нелюди, которые считают себя людьми и безумно гордятся этим, земледельцы, шахтеры и кто они еще там…
– Кстати, это ты очень верно подметила, – оживилась Света. – В Латебре существует строгое деление на касты. По большому счету, роль каждого универсала определяется при рождении. Родился в семье крестьян – все, не быть тебе ни ученым, ни воином. Это тоже часть культа, в нормальном обществе такое бы долго не вынесли.
– Но Хэллоуин, надо полагать, в касты не вписался?
– И не он один. С массовым сопротивлением среди универсалов давно покончено. Они утверждают, что всех несогласных просто изгоняют из Латебры, но ходят слухи, что они и казнями не брезгуют. Поэтому нынешнее противостояние внутри культа – это отдельные личности, которые тайно передают друг другу традиции предков и, принимая свою врожденную силу, отрекаются от своего народа, – сообщила Света.
Изображение мира Латебра над столом сменилось фотографией – или, скорее, объемной проекцией. Перед ними предстал молодой, лет тридцати, мужчина, высокий, худощавый и жилистый, со светлой, но не слишком бледной кожей, взлохмаченными грязно-русыми волосами и серо-голубыми глазами. Он был облачен в одежду наемника: костюм из плотной черной кожи, укороченный плащ, ботинки с металлическими набойками, перчатки и защитные пластины на руках. А вот никакого оружия Дана не увидела, вместо него мужчина носил на поясе и на перевязи, закрепленной на бедре, кожаные чехлы со шприцами – причем не современными, а большими, сделанными из плотного стекла, образца, пожалуй, девятнадцатого века. Раньше это удивило бы Дану, но теперь, когда она знала, кто он, все становилось на свои места.
– Хэллоуин, не так ли?
– Он самый.
Взгляд у него был уверенный, даже наглый – совсем не подходящий безмозглому и смиренному последователю культа. Хэллоуин гордился собой, но не своей белой кровью, этим он, должно быть, немало раздражал своих соседей.
– Хэллоуин – это прозвище, которое ему дали в кластерных мирах, когда он стал более-менее знаменитым, – отметил Наристар. – Это из-за его способности копировать других существ – вроде как он один постоянно носит сотни масок. Наемники любят такой подход, – слишком поэтический, на мой взгляд, – и Хэллоуин начал отзываться на это прозвище. Сам же он, начиная работать, называл себя Джон Доу, и он до сих пор подписывается этим именем.
– Что-то мне подсказывает, что родители назвали его не так, – усмехнулась Дана. – А значит, у него есть основания скрывать свое имя.
– Еще какие. Его настоящее имя – Иоанн Энтис, или, для своих, Иван. Он родился в Латебре в семье ученых – чтецов, хранителей библиотек, наставников. Словом, достаточно высокой касты. Представители таких семей очень редко бунтуют, у них для этого просто нет причин: жизнь хорошая, работа – легкая, все тебе поклоняются. Это сделано специально, культу не нужно, чтобы высшие универсалы возвращались к своим корням, потому что их сила значительно превзойдет силу универсалов из низших каст.
– Но Хэллоуин почему-то отказался ото всех этих плюшек, – отметила Дана. – Известно, почему?
