Для этого нужна власть, которой не могло быть у близнецов Легио.
– А что с Ветровым? – спросила Сарджана.
– Да, действительно, что с Ветровым? – донесся голос со стороны двери.
Они, увлеченные осмотром и разговором, даже не заметили, как у них появилась компания.
В подвал спустился Неот Сан Себастьян – правая рука магистра инквизиторов, считавшийся самым сильным воином своего ордена. Он был молод, не старше самой Сарджаны, и поражал поистине богатырским ростом и комплекцией – даже здесь, среди нелюдей, он легко выделялся. Такие инквизиторы редко преуспевали из-за медлительности, но Неот стал исключением. В движениях его тела, лишенного и тени жира, чувствовалась грация крупного кота – льва или леопарда, в нем не было медвежьей неуклюжести. Сарджане не хотелось видеть, как он дерется, хотя бы потому, что драться он пока хотел лишь с Великими Кланами.
Она сразу поняла, что Неот не разделяет сдержанного благоразумия магистра. Будь его воля, он решал бы вопросы силой, а не болтовней. На их удачу, у него пока не было власти оспаривать приказ Жервайса.
Но за главами Великих Кланов он, похоже, все равно следил.
– Я была уверена, что вы охраняете господина Самсонова, брат Неот, – сказала Сарджана.
Даже если инквизитор застал ее врасплох, она не собиралась показывать это. А Коррадо и вовсе не выглядел смущенным – похоже, он почувствовал приближение Неота заранее.
– Я передал эту задачу следующей смене, к которой любезно присоединилась леди Легио, – отозвался инквизитор. – А поскольку по ряду причин я не готов находиться рядом с ней, я решил проверить, о чем вы беседуете с мертвецами.
– Какие разговоры могут быть с мертвыми? Только о смерти, – откликнулся Коррадо.
– Что же поведала вам смерть господина Ветрова, лорд Эсентия?
Небесно-голубые глаза Неота были умными, внимательными, и портила их лишь враждебность, которая легко читалась во взгляде инквизитора.
– Это история отчаянной и благородной борьбы. Если госпожа Каранская пала сразу – под влиянием магии, несомненно, – то господин Ветров сражался с кем-то. К сожалению, попасть в противника он не смог и случайно нанес себе эти раны.
– Все это? – поразился Неот. Он подошел ближе, разглядывая исчерченное рваными ранами тело Ветрова.
– Именно. Борьба была не слишком долгой, но яростной. Пытаясь поймать противника, господин Ветров налетал на обломанные балки, попадал по себе тем оружием, которое намеревался использовать, напарывался на металлические пики и другие декоративные элементы.
И все это могло указывать на погоню за галлюцинацией, если бы не один важнейший факт: чтобы Ветров налетел на сломанную балку, кто-то должен был сначала ее сломать. У тучного и немолодого дипломата просто не хватило бы сил на такой погром.
Получается, тот, кто напал на людей, может влиять на разум, но даже он не всесилен. Если Лидию Каранскую он попросту убил, то Михаила Ветрова сломать не смог, а потому обманул. Но что стало с Мейнаром? Что видел он? Эвридика не упоминала ни о каких галлюцинациях или попытке взять под контроль ее разум. Возможно, неизвестный маг просто не успел этого сделать, а может, ее защитила уникальная связь с ее сестрой.
– Я не хочу обидеть уважаемых представителей Великих Кланов, но, сдается мне, вы пытаетесь перевести подозрение на другую делегацию, – заметил Неот.
Сарджана сдержала улыбку: и почему так много оскорблений начинается с фразы «Я не хочу обидеть»?
– На кого же? – поинтересовалась она.
– Думаю, на сфинксов, хотя нельзя исключать и ёкай.
– Нельзя исключать никого, – заметил Коррадо. – И нас в том числе.
– О, этого я не сделаю, лорд Эсентия, – исключительно по вашей просьбе.
– И тем не менее, не одаряйте своим вниманием только нас, – посоветовала Сарджана. – Вы воин, брат Неот, и как воин вы знаете, что нельзя полагаться на симпатии или антипатии. Мне жаль погибших дипломатов не меньше, чем вам. Но я смотрю на них и не вижу в них жертв магии Легио. Даже если бы я не знала Эвридику и Диаманту лично, я бы не нашла тут прямых доказательств их вины. А вы?
Ему хотелось обвинить их, Сарджана чувствовала это. Они раздражали его – как любые колдуньи Великих Кланов раздражают инквизиторов. Но безмозглый вояка не стал бы помощником магистра в столь юном возрасте, Неот умел найти ту грань, которую нельзя пересекать.
– Пока – нет, – признал он. – И, как видите, я не против того, чтобы вы возились с этим. Но когда закончите, не забудьте поделиться с остальными вашими выводами – а иначе это будет подозрительно, не так ли?
Он развернулся и ушел, снова оставив их наедине с трупами. Это не было бы ни одолжением, ни упреком с его стороны, просто Неот не хотел тратить здесь свое время. Сарджана не исключала, что он будет следить за другими нелюдями – за теми, кого сам только что назвал.
Она подумала о том, как мало она знает о лучшем воине ордена Святого Себастьяна. Глава клана Арма терпеть не могла невежество – а значит, этот пробел должен быть закрыт.
Глава 7. Бессмертный
Катиджан прекрасно понимал, в какой он опасности, но страха не чувствовал. Чего ему бояться? Может, и стоило бы, да уже не получалось. Он и не брался подсчитать, сколько раз он должен был умереть с тех пор, как ввязался в эту войну. Раза три, пожалуй, не меньше.
В Красном гареме он рисковал, но не слишком. В Эдене едва не распрощался с жизнью – зато встретил Эйтиль. Потом было похищение, был кластерный мир Эмирия… много чего было! Битвы, нападения, даже риск казни со стороны его собственного клана. Пожалуй, когда смерть так часто идет рядом, она теряет прежнее значение. Она становится давней знакомой, и страх отступает, сменяясь легким пренебрежением. Да, можно и умереть… но что с того?
Если он за кого и волновался, так это за Эйтиль: она не должна попасть сюда. Он просил клан Эсентия, медиков, присматривать за ней, а клан Арма – убедиться, что она не сможет открыть портал в Сивиллу. Но эта дриада чертовски изобретательна, она полетит за ним, как только окрепнет и полностью восстановит свою магию. Поэтому Катиджану нужно было завершить миссию до того, как это случится.
Пока его пребывание в Сивилле было не слишком плодотворным. Он уже знал о том, что Родерику и Керенсе удалось выйти на след пропавшего камня. Он не был так удачлив: притворяясь саламандрой, он был вынужден общаться в основном с саламандрами, потому что остальные элементали их побаивались. А они ничего не знали о Небесном Опале.
Но это не значит, что они бездействовали. Разбросанные по всему городу, как и другие элементали, они очень быстро находили друг друга, хотя за ними следили внимательней, чем за другими нелюдями. И все равно саламандры умудрялись тайно встречаться. Это не шокировало Катиджана, но пробудило его любопытство.
Саламандры управляли огнем – они были его детьми, для них магия была так же естественна, как дыхание. Поэтому Катиджан, повелитель нескольких стихий, тянулся к ним. Он не исключал, что именно они помогут ему найти ключ к заклинанию белого пламени, истребляющего чудовищ, хотя и не слишком надеялся на это.
