Саламандр было легко найти среди других элементалей. Высокие, тонкие и гибкие, почти как эльфы, они отличались неповторимым оттенком кожи – бронзовым с переходом в темно-рыжий. На таком фоне особенно контрастно смотрелись их волосы, белые или светло-желтые, кому как повезет, и глаза. Поэты народа саламандр романтично называли их «стальными», «холодными, как лезвие кинжала» и «сияющими, как непреклонный металл». Катиджану они напоминали скорее фольгу, в которую заворачивают конфеты. Впрочем, он на звание поэта и не претендовал.
Зная воинственный дух саламандр, захватчики города не спускали с них глаз и наверняка верили, что у них все под контролем. Это они напрасно. Саламандры, ловкие, как ящерицы, выбирались из выделенных им домов через окна и трубы, беззвучно двигались в темноте, карабкались по стенам и крышам. Они знали здешние подземелья лучше гномов и быстро находили себе убежища.
Этим они могли обмануть вампиров и ведьм, но не мага из рода Инанис. Даже с подавляющим амулетом Катиджан чувствовал силу стихий в городе, который был им посвящен. Поэтому, когда он понял, что не может узнать ничего нового ни о Хэллоуине, ни о Небесном Опале, ни о чудовищах, он решил проследить за саламандрами.
Их собрание оказалось больше, чем он ожидал. В пещеру с низким сводом пускали только представителей народа огня – а никто другой и не пытался войти. Катиджан невольно подумал, что силы одного чудовища хватило бы, чтобы обрушить на них слои земли, нависавшие у них над головами, за пару секунд погребая заживо десятки противников. За то, что это до сих пор не случилось, можно было благодарить слепое везение и излишнюю самоуверенность Аурики и компании.
Собрание вел совсем молодой воин. Поначалу Катиджан удивился, что такого мальчишку вообще решили слушать. Но, приглядевшись повнимательней, он увидел на плече куртки местного лидера отличительный знак касты воинов. Их в Сивилле осталось совсем мало, почти всех перебили при первом нападении. Этот, пожалуй, уцелел лишь потому, что его в силу молодости не пустили на поле боя. Но теперь он горел жаждой мести и пытался, как мог, собрать свою маленькую армию.
Катиджан устроился в темном уголке, у дальней стены, и со сдержанным интересом наблюдал за тем, что происходило в пещере.
– Времени остается все меньше, нам нужно действовать! – срывающимся от волнения голосом вещал мальчишка. – Наш позор и без того велик, потому что даже жалкие сильфы сберегли свой камень, а наш уже принадлежит врагу! Кто мы после этого, если смиренные чтецы превзошли нас?
Не смиренные чтецы, а наемник-универсал, да и ему дьявольски повезло. Но в чем-то малец прав: саламандры опозорились.
– Теперь в нашем доме пускает корни сорняк, пожирающий все на своем пути. Пока мы отсиживаемся в чужих норах, которые нам позволили занять, они укрепляют свои позиции в Сивилле. Они уже верят, что это их мир! И очень скоро они будут правы.
– Что ты предлагаешь? – мрачно осведомился саламандр постарше, похоже, ремесленник. – Сказать им, что они ошиблись кластером и им здесь не рады? Да они нас всех вырежут!
– Им ведь не обязательно оставлять в живых всех! – подхватила женщина. – Другие элементали не выпендриваются, живут как живут. Так что же, мы одни примем удар? Мы хотим жить!
– А с чего вы взяли, что вам позволят жить? – поразился молодой воин.
– Они ведь не выгоняют нас сейчас! Просто переселили и все…
– Главное слово тут «сейчас». Что будет дальше? Что будет завтра? В кого нас превратят? В бесплатную рабочую силу? В кормовых животных для вампиров? Или, быть может, нас показательно убьют, чтобы продемонстрировать другим народам свою силу? Этого вы дожидаетесь? Или вы можете гарантировать, что этого не произойдет?
Воины бы сразу поддержали его – огонь в их крови не позволил бы саламандрам терпеть несвободу. Но беда в том, что воинов здесь почти не осталось. И все равно эти горожане, привыкшие к мирной жизни, смотрели на него с надеждой. Они готовы были идти за ним – даже без уверенности в том, что победа возможна.
Потому что в глубине души они знали: их все равно ожидает смерть от рук захватчиков. Разница лишь в том, что кого-то убьют раньше, кого-то – позже, и повлиять они могли лишь на одно: какой будет эта смерть? Если финал неизбежен, то лучше уж в бою и с честью, чем в рабстве у тех, кто вырезал на улицах Сивиллы их близких.
Насколько было известно Катиджану, после той битвы не рыли могил. Он не хотел знать, что стало с телами, а саламандры, похоже, знали, и это помогало им преодолеть страх перед безнадежной битвой. Многие из них поняли ценность семьи и близких друзей, лишь потеряв их.
– Что ты предлагаешь? – поинтересовался старик.
– Мы должны вернуть Кровавый Пироп, а с ним и свою честь!
– Как вернуть? Войти во Дворец и попросить?
– Ворваться с боем и забрать! – уверенно заявил молодой воин. – Они не ждут такого, они уверены, что победили, переломили нам хребет! Мы воспользуемся этим и покажем им, что саламандры не повержены!
Самоубийственная цель, между прочим. Они понимали это – но пока не отказались, и Катиджан был впечатлен их решимостью.
Однако и соглашаться они не спешили.
– Допустим, эффект неожиданности поначалу нам поможет, – признал ремесленник. – Ну а дальше что? Он не длится вечно. Мы прорвемся во Дворец, получим Пироп – но уж тогда-то они очухаются и поймут, как слаб их враг! Их не остановила вся армия Сивиллы, так сколько продержимся мы?
– Своими силами – нисколько, – согласился молодой воин. – Поэтому мы должны просить о помощи.
– Кого? Других элементалей? Они такие же жалкие останки, как мы, если не хуже!
– Кого-то извне, как это сделали сильфы, чтобы спасти свой камень!
– Но кого?
Хороший вопрос. Насколько было известно Катиджану, у саламандр не было официальных соглашений о партнерстве – элементали такого не практиковали, они привыкли надеяться только на себя. Поэтому если они и могли кого-то просить о помощи, то только на дружеских началах. А кто добровольно полезет в чужую войну?
– Нам нужен тот, кто понимает огонь, – уверенно заявил воин. Как и все новички, пусть и талантливые, он готовился к этой встрече так же, как когда-то готовился к урокам. И теперь он был готов показать, что он уже не ребенок, он сможет повести остальных за собой. – И не только понимает, но и достаточно силен, чтобы принять на себя такую ответственность.
– И кто же это, по-твоему? Драконы? Они могут забрать у нас Пироп, но они никогда в жизни его не вернут!
– Еще есть черуфе, – робко напомнил кто-то из толпы. – Только их осталось очень мало, меньше, чем нас.
– Это не драконы, им я тоже не доверяю, – сказал молодой воин. – И не черуфе – они диковатые и живут чаще по одному, они не народ.
– Ифриты?
– Да они же обманщики!
– Есть еще фениксы…
