Хэллоуин не стал выжидать, он не видел в этом смысла: чего ждать? Если он будет бездействовать, кровь демона поглотит его, время не на его стороне. Вейовис, не привыкший к такому, защищался поспешно и неуклюже. Он послал в сторону Хэллоуина две молнии, белую и черную, мгновенно раскрывая свое оружие.
Вот, значит, чем опасен его второй лик… Хэллоуин чувствовал, что белая молния состоит из чистой энергии, которая разрушительней любого пламени, и от того, кто попадет под ее удар, даже праха не останется. Черная молния поглощала магию, она отлично подходила для уничтожения чужих заклинаний.
Это было великолепное оружие для поединка с магом, пусть даже с Огненным королем, но не для битвы с Хэллоуином. Наемник не колдовал, он сражался лишь за счет силы своего измененного тела. Поэтому черные молнии не вредили ему, а от белых он пока легко уклонялся благодаря объединенной скорости демона и Ариона.
Но главное, он очень хотел победить. Это желание питало его угасающее сознание, не позволяя поддаться натиску чужой крови. До сегодняшнего дня он не знал Вейовиса, но это было не так уж важно. Во-первых, эта тварь посмела замахнуться на Лизу – а такого Хэллоуин не простил бы никому. Во-вторых, ему и не нужно было знать противника, достаточно было видеть, что он сделал. Они стали врагами, когда Вейовис пролил первую кровь в Латебре.
Он был для Хэллоуина не каким-то чудовищем, а символом. Он – монстр, который убил Хелену. Он – причина, по которой в Латебре так ненавидят нелюдей и никогда не позволят Хэллоуину быть самим собой. Он – то худшее, что позорит всех остальных, бессмысленное разрушение, которому нет оправдания.
Поэтому он должен умереть, чтобы ни один ребенок на улицах Латебры больше никогда не чувствовал себя беспомощным под жаром крови родной сестры, пролившейся на него. История заканчивается, она не повторится… больше никогда.
У Вейовиса не было той же страсти, и он не понимал странное порождение этого мира, так искренне ненавидевшее его. Он дрался великолепно, и он был силен, но против того, кто проживал последние минуты на Земле, этого оказалось недостаточно. Его молнии не вредили Хэллоуину, ран на его теле становилось все больше, а он никак не мог понять суть того, с кем он боролся. Это была не его вина: в этот миг Хэллоуин был новым существом, единственным в своем роде.
– Да что же ты такое? – крикнул Вейовис, но, конечно, не получил ответа.
Собрав остатки сил, он оттолкнул от себя Хэллоуина, и тот почти упал. Вейовис мог бы воспользоваться этим, чтобы напасть, но он обернулся в бегство.
Великое чудовище, почитаемое как бог, отступало перед простым наемником! Возможно, Вейовис еще не был серьезно ранен, может, он даже смог бы победить, но его пугала неизвестность, именно она заставила его бежать прочь из Латебры.
Он исчез, и Хэллоуин не преследовал его – просто не мог. Он остался один, опустошенный, распугавший и врагов, и тех, кого пришел защитить.
Больше всего ему хотелось просто упасть на землю и сдаться, закрыть глаза, позволяя темноте забрать себя. Но Хэллоуин слишком хорошо понимал, что это будет смерть лишь для его сознания. Его тело продолжит жить – и убивать. Он станет большей угрозой для этого города, чем Вейовис! И скоро, очень скоро он дойдет до состояния, когда сам оторвет голову Лизе, даже не заметив этого.
Поэтому он держался из последних сил. Хэллоуин шел без особой цели, просто чтобы идти, двигаться, не сдаваться, шел, как пьяный, медленно, шатаясь. Ему казалось, что на него давит огромный вес, под которым ломаются его кости и разрываются мышцы. Но сдаваться было нельзя, потому что этим весом стали остатки его человеческого сознания. Он нес их, уже не цепляясь за жизнь и будущее. Ему не хотелось бежать от смерти, он мечтал лишь о том, чтобы все закончилось. Пусть впереди появится Огненный король или даже один из жалких, бесполезных воинов Латебры, если они тут вообще остались… кто угодно, лишь бы он решился завершить его страдания! Ведь армия Сообщества уже должна была отступить, почему никто не приходит?
Впереди наконец мелькнуло движение, и Хэллоуин смог вздохнуть с облегчением. Нужно только додержаться, дойти до этого человека, до женщины… Женщины?
Да, по дороге, не скрываясь, к нему двигалась женщина – тонкая, хрупкая, словно сияющая изнутри. Его зрение давно стало мутным, его сознание умирало, и ему показалось, что он знает ее.
– Хелена?..
Хелена умерла. А он что же? Жив или мертв? Может, все закончилось, и она пришла встретить его, сказать ему, что простила, что он больше ни в чем не виноват?
Но вот она подошла ближе – и он увидел, что это не Хелена. Легче от этого не стало. Перед ним все равно стояла мертвая женщина, пусть и другая.
– Фильберта!
– Здравствуй, Ваня, – улыбнулась она. Эту улыбку никто и никогда не смог бы повторить.
– Ты… здесь? Почему в Латебре?
– Я не в Латебре, я с тобой. Я с тобой, где бы ты ни был, поэтому сейчас я в Латебре.
Реальность сливалась с иллюзиями, мир стал призрачным и гибким. Хэллоуин никогда еще не умирал, он не знал, чего ожидать и что он должен делать, не знал даже, с кем он говорит сейчас.
– Ты мертва, Филь? И я мертв?
– Ты жив, – возразила сильфида. – А я… Я где-то на грани, родной. Ты знаешь, мой народ близок к воздуху. Жизнь в нашем теле, но наша магия – в воздухе, в эфире. Когда во мне осталось мало жизни, во мне было еще много магии. Я решила разделить их. Уничтожив свое тело, я стала магией.
Хэллоуин слышал, что такое возможно, но он считал, что это всего лишь легенды. Говорили, что сильфы сами умеют становиться воздухом, но не призраками. Ему казалось, что это полный бред. Теперь же, глядя на Фильберту, он понимал, что значили те слова. Она добровольно обрекла себя на страдание затянувшейся смерти – она знала, что рано или поздно исчезнет, что ее гибель неизбежна, и все равно упрямо цеплялась за остатки связи с миром живых.
– Филь… зачем?
– Ради тебя, – просто ответила она, без гордости и горечи. – Мне было стыдно за то, какую ношу я передала тебе. Это было бесчестно с моей стороны, но иначе я не могла. Чтобы хоть как-то облегчить твою участь, я отказалась от покоя смерти.
Он вдруг вспомнил ветер, защитивший его от наемников и позволивший ему скрыться от Огненного короля. Хэллоуин никогда не умел управлять ветром и все не мог понять, откуда на его пути такие чудесные совпадения. А оказалось, что совпадений не было!
– Ты защищала меня все это время…
– Как могла, – кивнула Фильберта. – И все равно это было жалкой платой за то, что ты для меня сделал. Я бесконечно благодарна тебе, Ваня.
– За что? Я не уберег Небесный Опал!
– Ты передал его тому, кому я и сама бы отдала его. Ты сохранил его, когда было опасно.
– Ты всегда называла моей заслугой то, что я делал случайно… Я хуже, чем ты думаешь!
– Не бывает таких случайностей, – тихо рассмеялась она. – Я видела тебя настоящим. Все остальные ошибались! И я молю всех богов, чтобы однажды ты встретил ту, в глазах которой ты тоже отразишься настоящим. Она будет любить тебя так, как ты заслуживаешь, а ты позволь ей это – ради меня.
