У нас душманов не наблюдалось, а вот с направления Андрея Азарнова стрельба стала сильнее. Длинные очереди хлестали из глубины жилого сектора, не давая его подгруппе приблизиться к объекту захвата. Не похоже на приличных «духов», расходуют боеприпасы безобразным образом!
Перемахнув с разведчиками через стенку, разделявшую внутренние помещения, оказались во дворике, усыпанном сушившимися на солнце абрикосами и виноградом. Там в луже крови лежали двое моджахедов: один с ранением в грудь, другой без руки. Осколки реактивных снарядов не церемонятся с человеческой плотью. Невидящий взгляд раненых свидетельствовал о сильной контузии. Они не относились к охране исламского комитета: на груди одного из них висел пистолет, что говорило о его принадлежности к руководящему звену душманского сопротивления. Силы оставили их у дувала, оба упали, ослабев от потери крови, на рассыпанный для сушки изюм.
Не задерживаясь возле раненых, мы двинулись на звук выстрелов. Пробрались в соседний дворик, через проход, прикрытый массивной дверью, проскользнули в следующий, где стучали автоматные очереди, и увидели «духов», которые вели огонь по разведчикам Азарнова. В упор из трёх автоматов разнесли душманов на куски, не дав им даже возможности сопротивляться.
В полуоткрытую дверь комнаты кинул гранату. Дверь вынесло взрывом. Ворвались внутрь. На ярко вышитых подушках скорчились члены исламского комитета. Валялись забрызганные кровью лунги — чалмы, чабли — сандалии, кермеджи — кроссовки… И множество документов…
Один из раненых моджахедов, судя по белой чалме и халату особой расцветки, был муллой и в светской иерархии — немалым начальником. Беглый внешний осмотр показал: члены исламского комитета большей частью контужены вследствие взрыва НУРСов и ручной гранаты. Один получил ранение в голову, что вызвало обильное кровотечение из затылочной части. Он нам не нужен! Тяжёлый!
Работали три минуты: оружие в охапку, боеприпасы и документы — в плащ-палатку. Бумаги, тетрадки, карты на английском языке… Здесь исламский комитет принимал решения, отсюда руководил боевыми отрядами на большой территории. Документы, разумеется, содержали много ценной информации, которая требовала пристального изучения и использования в операциях наших войск.
Влетевший в помещение Азарнов доложил: «духовская» охрана застряла в «зелёнке». Отправил его наверх, прикрыть отход до площадки, — как бы «духи» нас не «причесали» под занавес! С нами пленные и документы! Сокуров погнал «комитетчиков» наружу.
«Двадцать четвёртые» пронеслись над головами, контролируя местность на случай появления душманов. «Восьмёрки» заходили на посадку. Выхватил из «разгрузки» пирофакел и, дёрнув шнур, бросил шипящий тубус перед собой. По оранжевому дыму экипажи увидят направление ветра и точку посадки бортов.
Почерневший от волнения Михаил Фёдорович махал руками в открытой двери вертолёта. Пленных и палатку с трофеями затолкали в накалившийся на солнце салон. Убедившись, что подгруппа Азарнова закончила посадку, я запрыгнул в «вертушку». Уходим! Внизу поплыла выжженная земля. Через двадцать минут приземлимся у штаба оперативной группы дивизии. Разведка ВДВ выполнила очередное задание. Немного отдохнём — и снова в бой!
Глава 17. Душманский капкан
Авиаотряд из боевых вертолётов Ми-24 и общей поддержки — Ми-8 с группой захвата на борту, прижимаясь к земле, шёл курсом на юг. Отойдя влево от трассы Кабул — Кандагар, вертолёты проскользнули у кишлаков Чахарасиаб, Дехи-Калан, обогнули вершину Сафед санг и свернули на Спингар — мощный хребет с шапками вечных снегов и зловещими ущельями, во тьме которых таилась война.
Пик Сикарам, взметнувшийся на 4745 метров над уровнем моря, царил над Джелалабадской «зелёнкой» и словно говорил чужакам: не суйтесь сюда — умрёте. В живописные горы вписалась седловина перевала Пайвар, через которую из Пакистана в Афганистан вели караванные тропы Великого шёлкового пути.
Спускаясь с хребтов в выжженную солнцем степь Тобаги, что ближе к Кабулу, тропы разбегались к провинциям Газни, Нангархар, Логар. Покрывавшая плодородные земли Логара плотная «зелёнка» помогала скрываться группам вооружённой оппозиции, контролировавшим трассу Кабул — Газни — Кандагар. Действовавшие там моджахеды были этническими таджиками, а также хазарейцами, ведущими не кочевой образ жизни, как племена пуштунов, а оседлый — в кишлаках на своих исконных территориях. Они нападали на транспортные колонны советских войск, поставлявшие материальные запасы в гарнизоны Гардез, Кандагар, Шиндант, и сжигали их вместе с личным составом сопровождения. Боевые операции ограниченного контингента в 1981 году несколько снизили активность противника, отдельные участки трассы были взяты под контроль, но враг не отказался от своих устремлений и продолжал атаковать колонны КАМАЗов.
В начале 1981 года лидеры афганской оппозиции признались своим покровителям — Госдепу США в ослаблении влияния на центральные провинции страны. Потерявшие в боях с ограниченным контингентом живую силу душманские формирования стали испытывать недостаток в оружии и боеприпасах. Американский центр ЦРУ в Пакистане отреагировал в мгновение ока: для оппозиционных партий, имевших боевые отряды, в Афганистан потянулись караваны с оружием.
В первую очередь оружие поставлялось душманским отрядам, сохранившим потенциал в боях с советскими войсками. Руководители оппозиционных партий, полевые командиры покупали его за деньги, поступавшие на банковские счета в Пакистане. Военное имущество, боеприпасы, средства связи, медикаменты закупались также на средства, вырученные за контрабанду опиума и героина. Через Пакистан наркотики доставлялись в порты Индийского океана, там их покупали дилеры международного наркотрафика и морями-океанами распространяли по всему земному шару.
В отлаженную систему поставок — «в Пакистан — наркотик, обратно — оружие» — было вовлечено много участников, которым присутствие в Афганистане советских войск сыграло на руку, позволив вести выгодный бизнес. Одни удовлетворяли свои политические амбиции, упиваясь властью в уездах и провинциях, другие имели коммерческий интерес — промышляли контрабандным товаром: коврами, камнями, драгоценным металлом. Ну и, конечно, героином и опиумом — как же без них! И на какой бы площадке ни разыгрывались игры: политической, религиозной, экономической, — афганская оппозиция извлекала прибыль. Её борьба с советскими войсками была выгодным проектом. Под его реализацию поступали огромные деньги американских налогоплательщиков. Прокладка караванных маршрутов через границу с Пакистаном для сил афганского сопротивления имела особое значение.
Командование 40-й армии фиксировало усиление моджахедов за счёт поставок оружия из Пакистана. Оценив опасность режиму Кармаля, а также собственным войскам, оно приняло решение выставить заслон караванам с вооружением. Командующий армией генерал-лейтенант Ткач Борис Павлович возложил эту задачу на разведывательные подразделения ограниченного контингента. Разведчикам 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии была определена полоса для проведения мероприятий по захвату и уничтожению караванов, включавшая территории провинций Нангархар, Кабул, Логар.
