– Десять минут вашего времени. Подожду вас вон
там, за столиком.
– Но что вам от меня нужно? – Взяв деньги,
Дина отсчитала сдачу.
– Прошу вас. Это принесет вам радость.
Дина любила мужчин, а Сэнди был мужчиной
интересным, причем одетым куда лучше, чем те, кого она видела каждый день.
Повозившись у прилавка с куриными грудками, Дина налила вторую чашку кофе и
сказала бармену, что ненадолго отойдет.
У небольшого столика, стоявшего за
перегородкой между автоматом по продаже баночного пива и набитым брикетами
мороженого холодильником, терпеливо дожидался Сэнди.
– Благодарю вас, – сказал он, как только Дина
опустилась на стул.
Ей было лет сорок пять, на круглом лице – грубоватый
макияж.
– Адвокат из Нового Орлеана, надо же, –
проговорила она.
– Да. Вы, наверное, не читали, а может, и не
слышали об истории на побережье, в которой фигурирует юрист, укравший в своей
фирме огромные деньги?
Не дав ему закончить, Дина покачала головой:
– Я ничего не читаю, приятель. Работаю
шестьдесят часов в неделю, поскольку со мной живут двое внуков. За ними следит
муж, он у меня инвалид, что-то с позвоночником. Я ничего не читаю, не смотрю
телевизор и работаю как лошадь, а возвратившись домой, едва успеваю менять
грязные подгузники.
Сэнди мысленно выругал себя за вопрос. Какая
досада!
Стараясь быть как можно более кратким, он
рассказал Дине о Патрике Лэнигане. Слушала она с интересом, однако в конце заявила:
– Его приговорят к смертной казни.
– Но он никого не убивал.
– Так вы же только что говорили о чьем-то теле
в его машине.
– Это был уже труп.
– Значит, он все-таки убил?
– Нет. Только украл мертвое тело.
– Гм… Послушайте, мое время закончилось. Я
хотела узнать напоследок, какое это все имеет отношение ко мне?
– Тело, которое он украл, принадлежало Кловису
Гудмэну, вашему дорогому почившему дедушке.
Голова Дины дернулась.
– Он сжег Кловиса!
Сэнди мрачно кивнул.
Глаза женщины сузились, она судорожно пыталась
привести в порядок мысли.
– Зачем?
– Хотел инсценировать собственную смерть. Это
вас устроит?
– Но почему Кловис?
– Патрик был его юристом и другом.
– Другом!
– Вот что, я не собираюсь говорить на темы
морали. Все это произошло четыре года назад, и в то время ни вы, ни я ни о чем
не подозревали.
Дина забарабанила пальцами по столу. Мужчина,
сидевший напротив, производил впечатление человека, опытного в своем ремесле,
так что попытка сыграть на любви к деду, похоже, ничего не даст. На кой черт
краснеть? Пусть говорит, что ему надо.
– Я вас слушаю, – сказала Дина.
– В глазах закона глумление над трупом
является преступлением.
– Так и должно быть.
– Подобные дела рассматриваются в гражданском
суде.
Другими словами, родственники Кловиса Гудмэна
имеют право предъявить моему клиенту иск за уничтожение трупа их деда.
Ага, вот оно что! Дина сделала глубокий вдох,
улыбнулась и кивнула:
– Теперь понятно.
Улыбнулся и Сэнди:
– Вот почему я здесь. Мой клиент хотел бы
предложить семье решить проблему мирно.
– Что значит “семье”?
– То есть ныне здравствующим родственникам.
– В таком случае я – это семья.
– А как насчет вашего брата?
– Его уже нет. Лютер умер два года назад –
наркотики и спиртное.
– В таком случае обратиться в суд сможете
только вы.
– Сколько? – быстро спросила Дина и тут же
смутилась.
Сэнди подался вперед:
– Меня уполномочили предложить вам двадцать
пять тысяч долларов. Прямо сейчас. Чек лежит в моем кармане.
Женщина тоже начала наклоняться к столу,
однако, услышав сумму, замерла. Глаза Дины повлажнели, нижняя губа задрожала.
– О Господи!
Сэнди оглянулся вокруг.
– Именно так. Двадцать пять тысяч.
Потянувшись за бумажной салфеткой, она
опрокинула солонку, промокнула слезы и громко высморкалась.
– Всё мне одной? – Голос ее стал хриплым,
дыхание участилось.
– Всё вам.
Она прикрыла глаза.
– Мне нужно выпить чего-нибудь холодного.
Трехсотграммовую банку кока-колы Дина осушила
единым духом. Сэнди отхлебывал отвратительный кофе и посматривал на
покупателей. Спешить ему было некуда.
– Насколько я понимаю, – проговорила наконец
она, – если вы примчались сюда и сразу предложили двадцать пять тысяч, то,
выходит, можете дать и больше.
– Вступать с вами в торг мне не поручали.
– Но если я пойду в суд, ваш клиент не
обрадуется. Вы понимаете, что я имею в виду? Присяжные будут смотреть на меня и
думать, будто Кловис сгорел для того, чтобы ваш клиент смог украсть девяносто
миллионов.
Поднеся чашку кофе к губам, Сэнди кивнул. Он
не мог не восхищаться сидевшей напротив женщиной.
– Будь у меня адвокат, я наверняка получила бы
больше.
– Возможно, но на это ушло бы лет пять. К тому
же есть и иные проблемы.
– Например?
– Вы не были особенно близки с Кловисом.
– А если была?
– Тогда что помешало вам приехать на его
похороны?
Это тоже потребуется объяснить присяжным. Вот
что, Дина, я приехал к вам договориться. Не хотите – я сажусь в машину и
возвращаюсь в Новый Орлеан.
– Ваше последнее слово?
– Пятьдесят тысяч.
